Последний князь удела

-Баешь, с доктором ничего не вредно?- мне захотелось подстроить заносчивому врачевателю логическую ловушку.- Медикамента героика ин ману империти сант, ут гладиус ин декстра фуриози.-

- Сильное лекарство в руке неуча, словно меч в деснице безумного, - продублировал я мало что понимающим окружающим.

- Си дживатур, натура лаудатур, си нон дживатур, медикус аккусатор,- не отступал заулыбавшийся голландец.

-Молвит, де, ежели полегчало - благодарят природу, ежели стало худо - винят врача, - мне приходилось перетолмачить беседу для хлопавшего глазами Годунова.

- Натура санат, медикус курат морбос, - припечатал я Болдуина, мысленно благодаря своего учителя латыни Головина.

- Лечбу творит дохтур, но излечивает природа, - оттранслировал царскому шурину.

-Какая-такая природа? От Бога все милости,- недоумевал тот.

-Игноти нулла куратио морби,- не признавал своего поражения голландский доктор.

-Эт верно, неведомую болезнь не вылечить, а как её изведать коли болящего не зришь, - пришлось мне согласится с заморским эскулапом.

После этого краткого диспута, всю неприязнь ко мне заезжего медика как рукой сняло, что было по-настоящему удивительно, учитывая печальные события, происходившие вокруг.

Доктора Цитадина грубо скрутили и утащили стрельцы. Его будущей судьбе было не позавидовать. Мне было непонятно, лечил ли он крохотного ребёнка огромными дозами опиатов с умыслом или по глупости, но в том, что это в ближайшее время это станет точно известно - не сомневался.

После моего малого триумфа и признания иностранным врачом моей некоторой компетенции, дело явно пошло на лад. Хворую девочку перенесли в гораздо лучшую, светлую комнату, стали обтирать и отпаивать разными настоями. Удалось даже добиться, чтобы к больной пускали доктора Хамея, хотя осматривать и слушать царевну ему всё равно приходилось из-за устроенной из ткани ширмы. В заботах о царевне Феодосии прошло время до Рождества. В присутствии посторонних я начинал истово молиться, и любопытных практически сразу как ветром сдувало. Девочке потихоньку становилось лучше, и вместе с ней оживала её мать, иссушённая тяжёлыми думами о дочери. Я знал, что царице Ирине Фёдоровне несколько раз не удавалось выносить ребёнка, и над Феодосьей она тряслась как над самым ценным Божьим даром. В общем-то это было не совсем характерно для этих времён, к ранней гибели детей тут относились как к неизбежному злу. Некоторые священники утешали отцов и матерей тем, что обещали им заступничество их безгрешных умерших младенцев перед Господом за грехи родителей.

На рождественском всенощном бдении меня поставили почти рядом с государем Фёдором Ивановичем, что было проявлением высочайшей милости. В терем Годунова для моего пропитания ежедневно торжественно доставляли блюда с царского стола. Хотя приносили их остывшими, и не особо вкусными, это являлось небывалой честью. Если боярин находился в доме, он всегда трапезничал со мной, таким образом разделяя царское благоволение.

За ужином, на третий день святок, в застольной беседе, царёв шурин произнёс:

- Признался фряжский немец, пёсий сын, Павлушка, что нарочно хотел государеву дочь погубить. Седмицу запирался, а потом изнемог и открылся.-

К таким признаниям под лютой пыткой я относился скептически, но всё же уточнил:

- Сообщников открыл?-

-Пока скрывает своих обещников, о годности его к службе сверялись думный дьяк Ондрей Щелкалов, да брат его, печатник Василей.-

Имя одного из этих старейших придворных, мне доводилось слышать как раз от Тучкова.

- Слыхивал яз, ты с сим дьяком с цесарским послом сговаривался, брата кесаря Рудольфа на дочери великого государя оженить, да на трон посадить, - в лоб спросил я у боярина.

-Ты что, - замахал руками царский шурин.- Вот тебе истинный крест лжа.-

Борис Фёдорович истово перекрестился, и продолжил:

-Вот ведь хитрый аспид, зря его в головах Посольского приказу да главным казначеем держат, раз он таки каверзы за царёвой спиной творит.-

-А ещё сказывали, будто не впервой у вас сие,- мне захотелось слегка подначить конюшего боярина. Пока я был в исключительном фаворе, за ближайшее будущее можно было не бояться.

- Поклёп, - твёрдо ответил Годунов.- Ходит такая басня, будто егда царь и великий князь занемог крепко, яз с сим дьяком Ондреем свою сестру при живом-то муже за иноземца сватал. И за то благочестивый государь Фёдор Иоаннович самолично нас своим посохом бил и бранью лаял. Так вот молва энта - кривая лжа.-

Что-то уж слишком горячо оправдывался царедворец, видно тут дыма без огня не было.

-С чем же приезжали послы из Римской империи?- мне всегда казалось, что это государство погибло в стародавние времена. А вот смотри - есть, и посланники из него в Москву приходят.

-Помощи против турского солтана просят. Ратятся оне с ним. Вот собирают всех за христианство против бесермен постоять, - ответил Борис Фёдорович.

-А мы что?- услышать важнейшие внешнеполитические сведения из первых уст было крайне интересно.