Последний койот

– Ты хочешь сказать, Миттель велел меня убить? Как видишь, не убил. Это я себя убил. В своем роде, конечно. Кстати сказать, читал сегодня в газете статью, которую напечатали с твоей подачи. Ты, парень, не так все понял. Ну а если не все, то большую часть.

Босх согласно кивнул. Он уже об этом догадался.

– Твою мать, парень, убила Мередит. Я лично не имею к этому никакого отношения. Я лишь помог Мередит замести следы.

– Зато ты использовал ее смерть, чтобы давить на Конклина.

Босху не требовалось от него подтверждения. Он лишь старался тянуть время.

– Да, был у меня такой план. Зацепиться за Конклина. И что интересно, он сработал наилучшим образом. Конклин вытащил меня из грязи. Но в скором времени я понял, что первую скрипку у них играет Миттель. Из них двоих только он мог пройти весь путь и добиться реальной власти и могущества. Так что я решил держаться его. Миттелю же было необходимо покрепче привязать к себе золотого мальчика. И я ему в этом помог.

– Тем, что убил себя? Что-то я не въезжаю...

– Как-то раз Миттель сказал мне, что полностью держать человека в руках можно, лишь если он даже не подозревает, какой властью ты над ним обладаешь, и узнает об этом лишь в тот момент, когда ты сочтешь нужным это ему продемонстрировать. Миттель, видишь ли, никак не мог отделаться от мысли, что твою мать убил Конклин.

Босх кивнул. Он догадывался, к чему клонит Фокс.

– Выходит, ты так и не просветил его насчет того, что Конклин не был убийцей?

– Совершенно верно. Я никогда не рассказывал ему о Мередит. Теперь, зная об этом, попытайся взглянуть на все глазами Миттеля. Он полагал, что если Конклин убийца, то смерть Джонни Фокса, то есть моя смерть, позволит ему испытывать приятное чувство полного освобождения. Я, видишь ли, был единственной ниточкой, которая могла к нему привести. Миттель же хотел, чтобы Конклин считал, будто его будущности ничто не угрожает. Ему было необходимо, чтобы Конклин чувствовал себя абсолютно спокойно и не терял темпа в своем восхождении к вершинам большой политики. Конклин тогда делал карьеру, и Миттелю какие-либо колебания с его стороны были не нужны. Но Миттель, кроме того, хотел сохранить у себя в рукаве туза – нечто такое, что всегда мог бы бросить на стол, если Конклин вдруг заартачится и попытается свернуть с предначертанного ему пути. И этим тузом был я. Короче говоря, мы с Миттелем организовали этот, с позволения сказать, несчастный случай со смертельным исходом. Однако Миттелю так и не пришлось воспользоваться тузом в моем лице в игре против Конклина. Арно несколько лет вел себя примерно, а когда во время выборов генерального прокурора он решил-таки пойти на попятный, Миттель сам уже имел достаточно прочное положение в политических сферах. В списке его клиентов числились конгрессмен, сенатор, а также несколько шишек из городского руководства. Так что Конклин был ему больше не нужен.

Босх вновь согласно кивнул, размышляя о сложившемся тогда положении вещей. Оказывается, все эти годы Конклин считал, что Марджери Лоув убил Миттель. Миттель же думал, что ее убийцей был Конклин. Но они оба ошибались.

– Так кого же, если не тебя, сбила тогда машина?

– Черт его знает! Какого-то придурка. Я выбрал первого попавшегося из толпы приверженцев Арно. Если хочешь, можешь называть его добровольцем. Он считал, что работает на Конклина, раздавая прохожим агитационные листовки, предлагавшие за него голосовать. Я сунул на дно сумки с листовками, которую ему передал, свою идентификационную карточку. Он умер, так и не узнав, кто его убил и почему.

– Как же тебе удалось провернуть все это и уйти от наказания? – спросил Босх, хотя полагал, что знает ответ и на этот вопрос.

– Миттель подключил к этому делу Клода Эно. Мы все устроили так, чтобы наезд произошел в его дежурство, когда он сидел у себя за столом в ожидании вызова. Он и позаботился обо всем, а Миттель, в свою очередь, позаботился о нем.

Босх подумал, что афера, провернутая Фоксом, давала ему определенную власть и над Миттелем. Недаром после этого они стали не разлей вода. Почему бы и нет? Небольшая пластическая операция по изменению внешности, несколько дорогих костюмов – и вот вам, пожалуйста, словно из воздуха материализовался некий Джонатан Воуг, помощник влиятельного политика, стратега в области выборов и устроителя дел Гордона Миттеля.

– А как ты узнал, что я здесь объявлюсь?

– О, я не выпускал Мередит из поля зрения на протяжении многих лет. Я знал, что она живет в этом доме. Одна. После нашей с тобой небольшой стычки на холмах я прибежал сюда в поисках убежища и постели. Черт! У меня так сильно болела тогда голова... Чем, скажи на милость, ты меня огрел?

– Бильярдным шаром.