Последний контакт

— Я ничего не знал, — признался Сопкин, покосившись на Аллу. — Мне нужно было переговорить с пилотом Марр тет-а-тет. Я действовал на автомате. Не хочется этого признавать, но то, что вы все выжили, ребята, — это случайность.

— Довольно счастливая случайность, — заметил Медведев.

— Просто охренеть, какая счастливая случайность! — поддакнул Балычев, не поднимая головы.

Помолчали. Капитан прошёлся по отсеку и, скрестив руки на груди, начал подводить итоги.

— Давайте с хорошего. Я так понимаю, нам удалось перекачать всю воду на «Осирис».

— Да, кэп, — поднял руку Корнеев. — Мне удалось объединить объёмы обоих баков на «Марке» и выкачать всю воду через одну врезку. На всё про всё ушло десять минут. У нас есть почти двадцать тонн воды.

— Отличная работа, Денис, — похвалил Сопкин.

— Сколько мы потеряли продовольствия?

— Трудно сказать, — закатил глаза Вершинин. — Из шлюзового отсека высосало по большей части лишь мелочёвку. Всё, что было в коробках, удачно застревало в проёмах шлюза и сейчас, должно быть, просто парит в шлюзовой камере.

— Мы там все удачно застряли, — уточнила Мирская. — Это было месиво из рук, ног, тел и вещей. Как тромб. Мы не могли ни вдохнуть, ни пошевелиться. Слава богу, все были в скафандрах. Ума не приложу, как никто ничего себе не сломал.

— И это тоже позитивная новость, — заключил Сопкин. — Теперь по фактам. Почему произошла утечка кислорода?

Ни у кого не нашлось вразумительного ответа, лишь Алла Марр выразительно посмотрела на капитана. Этот взгляд заметил Вершинин.

— Мы чего-то не знаем?

Капитану пришлось признаться:

— Алла считает, что за всеми нашими злоключениями стоит некая субстанция.

— Что за субстанция? — не понял Вершинин.

— Да, нельзя ли поподробнее? — оживились Корнеев и Мирская.

Сопкин закатил глаза и сделал приглашающий жест второму пилоту:

— Думаю, Алла объяснит лучше меня.

Марр поймала на себе любопытные взгляды всех членов экипажа и встала. Она сделала пару шажков к центру отсека и неуверенно посмотрела на капитана. Тот одобрительно кивнул и приободрил:

— Давайте, Алла, расскажите им всё, что рассказали мне.

Девушка наконец взяла себя в руки и тихо начала:

— Тот образец, что Медведев получил от обломка, повредившего «Марк» — я изучала его. Это не метеорит, как мы думали раньше.

— А что же это? — удивился Корнеев.

— Мне не удалось идентифицировать это вещество, — призналась Алла, — удалось выявить лишь некоторые его свойства. Это точно не металл, хотя визуально и напоминает какой-то сплав.

— Что за чушь?! — возразил Медведев. — Я был уверен, что это какая-то железяка. Шип, гигантская спица или сосулька…

— В том то и дело, — сказала Марр, — что, кроме металлического блеска, у этого образца нет никаких признаков металла. Это крайне прочное вещество — мне не удалось даже поцарапать его. Под микроскопом, даже при самом сильном увеличении, оно выглядит так же, как и макропрепарат, то есть мне не удалось выяснить его молекулярную структуру. У него нулевая теплопроводность, оно не нагревается и не охлаждается. Во время изучения оно имело температуру окружающей среды — ни больше, ни меньше. Его не берут ни жидкий азот, ни горелка, ни кислоты, ни щелочи.

— Расскажите о самом главном его свойстве, — взволнованно посоветовал геолог Васильев. — Это действительно самое странное.

— О чём это он? — не понял Вершинин.

— Это вещество обладает чем-то вроде интеллекта, — выдала Марр. Эта информация вызвала у экипажа оторопь. У всех было чувство, что им есть что сказать, но сказать никто ничего не решался.

Первым отошёл от ступора Корнеев:

— И что вас навело на эту мысль?

— Я пыталась причинить этому образцу вред и не смогла. Оно просто не реагировало ни на какие воздействия, я уже описала эту его особенность. Но стоило мне обратиться к этому веществу с целью взять образец поменьше, то есть воздействовать на него не скальпелем, горелкой или реактивом, а попытаться взять его пинцетом, как оно тут же поменяло своё агрегатное состояние на жидкое, само перекочевало на пинцет и оставалось таковым до момента, когда мне…

Она замялась, не зная, говорить ли о том, что было дальше. Не сочтут ли её шизофреничкой? Ведь, кроме неё, никто не видел этого.

— Ну же, Алла, что вы сделали?

— Я подумала, что оно способно понимать, с какой целью к нему обращаются. То есть любому воздействию, причиняющему ему вред, оно сопротивляется, а попытке взять его пинцетом поддалось. Я подумала, а что, если оно умеет мыслить?

— Мыслить? — удивился Корнеев. — Вы сейчас серьезно, Алла?

— Более чем! — резко ответила Марр. Именно такой реакции она и боялась. — Вы не видели того, что видела я. И потом, я не физик — я пилот и навигатор. Я могла и ошибиться. Но я чувствую, всем своим естеством ощущаю, что права. Эта хрень если и не живая, то точно обладает какими-то свойствами, характерными для разумных существ.

— Существ или алгоритмов? — переспросил Корнеев и тут же попытался успокоить девушку. — Алла, поймите, мы сейчас ищем ответы на вопросы, которые ещё даже не задали. У меня нет цели уличать вас во лжи, но то, о чем вы говорите, просто в голове не укладывается.