Последний контакт 2

Вот уж никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь. Именно об этом сейчас размышлял Павленко, стоя посреди смотровой рубки «Прорыва». Он прибыл сюда скорее от безысходности, нежели в надежде что-либо увидеть. Какой смысл ковыряться в мертвых реакторах? Тем более если никто из твоих подчиненных не имеет ни малейшего понятия, по какой причине исправные с виду реакторы не работают.

В смотровой рубке Павленко заперся еще и потому, что ему было банально страшно находиться с остальным экипажем. В последние часы на борту творился полный бардак и беспредел. Люди окончательно выжили из ума. Немотивированная агрессия захлестнула, казалось, весь экипаж. Драки, суициды, убийства, изнасилования — вот далеко не полный перечень того, что творилось сейчас на «Прорыве». Находиться в обществе сейчас было попросту небезопасно. Павленко откровенно испугался и предпочел провести последние свои часы в полном одиночестве. Вахтенных в рубке он, естественно, отослал подальше — не хватало еще, чтобы кто-нибудь из них проломил ему череп. Боялся Павленко даже себя самого. Он не был исключением и тоже испытывал на себе воздействие этой странной эпидемии тотального безумия. Ему постоянно хотелось наорать на кого-нибудь, а еще лучше — врезать кому-нибудь по роже. Его приводило в ярость практически все — любая провинность, нерасторопность или непрофессионализм подчиненных порождали в нем непреодолимое желание убивать. Не наказывать, а именно убивать! Павленко и сам не понимал, как смог сдержаться.

Сейчас же, запершись в смотровой рубке, он старался успокоиться и взять себя в руки. Он смотрел туда, где в скором времени должен был появиться «Осирис-3». Он ждал визуального контакта с этим многострадальным звездолетом, словно манны небесной. Ему почему-то казалось важным первым увидеть этот пропавший корабль. Было какое-то странное ощущение, что с появлением «Осириса» все изменится.

Павленко и помыслить не мог, что увидит в итоге нечто гораздо более интересное. Вместо «Осириса» перед его взором прямо из ниоткуда появился огромный шар. Нет, сейчас этот шар не выглядел настолько уж громадным, но офицер понимал, что видит его с приличного расстояния. На самом же деле этот космический объект был невообразимо большим. Шар показался лишь на мгновение. Несколько раз он моргнул, словно елочная игрушка в свете гирлянд, а затем провалился, да-да, именно провалился в пустоту.

И в то же мгновение с Павленко словно сняли невидимый груз. Голова прояснилась, тревога и раздражение отступили.

— Так вот как ты передвигаешься! — догадался он. — Это не серфинг, это нырок!

Понял командир БЧ-5 и другое — именно «шар» воздействовал на экипаж. Именно в его гравитационном поле «Прорыв» находился все это время. А с его исчезновением перед экипажем (точнее, перед его выжившей частью) вставали новые вызовы. К примеру, как остановить полет, если все реакторы заглушены? Находится ли «Осирис» на траектории их движения? Смогут ли на «Ксинь Джи» избежать столкновения с «Прорывом» и с тем же «Осирисом»?

Но Павленко улыбнулся. Все эти проблемы казались ему сейчас сущими пустяками в сравнении с тем, от какого груза они только что избавились. Интересно, все ли выжившие почувствовали изменения?

Ответ на этот вопрос пришел практически незамедлительно. Ожил селектор внутренней связи:

— Внимание! Говорит капитан. Всему экипажу занять боевые посты! Осмотреться в отсеках! Доложить о всех повреждениях. Начальнику медицинской службы оказать всем пострадавшим необходимую помощь, составить списки погибших. Офицерскому составу явиться на капитанский мостик. Ребята, не знаю, что мы пережили, но… — голос капитана дрогнул, — …мы это пережили. Конец связи.

* * *

Генерал Волков выслушал очередной доклад полковника Веньяминова и попытался резюмировать всю полученную информацию. Первое — миссия МЗК «Прорыв» окончилась фатально, и это уже свершившийся факт. На связь крейсер не выходит, и последним, что было передано на Землю с его борта, был сигнал бедствия. Дальше — тишина. Что у них там стряслось, выясняют «сапоги» (так Волков называл всех без исключения офицеров генерального штаба), но надежды, что выяснится хоть что-то, было, откровенно говоря, маловато — слишком уж далеко находился театр боевых действий. Они и на Земле-то не всегда обладали должными компетенциями, думал Волков, куда уж им до космических масштабов? И как только мы войны выигрывали?