Последний контакт 3 (СИ)

Индуса этого, скорее всего, откачали. Медицинский флайер отбыл в сопровождении военного флайера. И повезли Синака, видимо, не в городскую больничку. Далее — там, на заборе, глушилки остались, да и при должной сноровке можно будет нащупать два звонка, которые Виктор делал из дома. Стало быть, те, кто там остался разруливать ситуацию, в скором времени поймут, что ученый не сам решил богу душу отдать. Опять засада — выйдут на Виктора довольно скоро. Стало быть, нужно машину бросать, менять одежду и вообще подчищать за собой срочно. И да, нужно будет доложить Касаткину.

«Дьявол, старик будет недоволен», — ругнулся Виктор мысленно, хотя и понимал, что в сложившейся ситуации виноват только он сам, слишком уж халатно подошел к этому делу. А с другой стороны, почему Касаткин не предупредил его о том, что за домом Синака ведется столь пристальное наблюдение? И, кстати, скорее наблюдали не за самим домом, а именно за индусом этим. Наверняка у того в организме пара-тройка имплантов-передатчиков зашиты. Этот вывод можно было сделать хотя бы из того, что как только сердце Синака перестало биться, к нему тут же направили реанимационный флайер и группу быстрого реагирования. Это какую же ценность он представляет, коль за ним так пристально наблюдают! И да, остался еще один вопрос — а кто именно за ним следит так пристально? Тут вариантов было не так уж и много — наверняка кто-то сверху следит, дачи-то государственные. Вот только «сверху» — понятие крайне растяжимое.

Выводы Виктор сделал довольно простые, но они ему не понравились. Первое — Касаткин желал смерти Синаку не только по личным мотивам, наверняка этот алкоголик еще и знает что-то такое, чего знать не должен. Второе — охраняют Синака хорошо. Не сказать, что прямо в сортир с ним вместе ходят, но руку на пульсе явно держат. Скорее всего, все же ГБ-шники. И третье — теперь убрать Синака будет крайне непросто. А убирать наверняка все равно придется — абы кого Касаткин физически не устраняет. Стало быть, Реджи Синак представляет серьезную угрозу той ветви власти, которую представляет Касаткин, и напротив — крайне необходим его противникам.

«Да уж, расклад интересный выходит. Пенсия перестает быть томной», — подумал Виктор, бросая машину на ближайшей заправке.

Глава 15

Сквозь прикрытые веки пробивался свет, хотя Реджи и пытался этому сопротивляться. Совсем не хотелось приходить в себя, слишком уж хорошо ему сейчас было. Он даже попытался припомнить, когда в последний раз ему было так же хорошо, но не смог. А раз так, это чувство безмятежности и всепоглощающего покоя нужно было всеми силами продлить.

Но мозг обмануть сложно. Он-то тебя легко обманет, а вот ты его — вряд ли. Запутать, сбить с толку — это всегда пожалуйста. Тем, собственно, иллюзионисты и пользуются до сих пор. Но обмануть мозг вот так, один на один в честной схватке — это уже дудки. Мозг не тот орган, который можно подчинить своей воле. Да и не всегда понятно, это мозг служит человеку или человек мозгу. Сейчас мозг Синака упорно пытался пробудиться ото сна и не больно-то интересовался мнением своего владельца на этот счет.

«Ну что же, если тебе так хочется…» — сдался Синак и принялся анализировать текущую ситуацию.

Если точнее, сквозь веки пробивались только всполохи света, чередующиеся с тьмой. Вспышка, темнота, опять вспышка и снова мрак. Всполохи следовали с равными промежутками. Синак мысленно собрался и постарался сделать из этого открытия хоть какой-нибудь вывод. Мозг пока молчал, не в силах прийти к какому-то логичному умозаключению, опираясь на такой скудный набор данных. Свет — да мало ли где он мог мигать… В конце концов, Синак мог и помереть, а всё это светопреставление — не что иное, как вариант пресловутого посмертного «света в конце тоннеля» — утрированного описания процесса перехода человеческого сознания от жизни к смерти, так полюбившегося писателям всех мастей.

Для более точного анализа ситуации мозгу требовалось больше данных, но чтобы их раздобыть, нужно было включить и остальные органы чувств, нагрузить тело и спинной мозг работой. Где-то на краю сознания Реджи понимал, что если он начнет приходить в себя, вернутся и все неприятные ощущения, сопровождавшие его перед тем, как он провалился в беспамятство. Пока он не помнил наверняка, но догадывался, что тогда ничего хорошего с ним происходить попросту не могло. С другой стороны, если он уже умер, какая в таком случае разница, что было до момента смерти?

Следующим ощущением, которое Синак смог отчетливо распознать, было неприятное чувство холода. За ним появились и другие, вполне себе земные — вибрация и тяжесть в желудке.

«Ну всё, можно выдыхать, я точно не умер», — решил Реджи и продолжил анализировать ситуацию.