Последний костер

– Скажи, в той деревне… В какой-то момент я услышал жуткий смех, совсем неуместный в битве, а потом увидел тебя. Почему ты смеялась?

– Мы называем его «смех ярости», – задумчиво глядя в разожженный Янаром костер ответила девушка. – Когда богиня отвечает на молитву, она наделяет нас частицей своего огня. Это волшебное чувство! Ощущения переполняют с ног до головы, а внутри бьется сердце, сильно, быстро, яростно. От этого хочется смеяться, и мы смеемся.

– Прости, но звучит это очень жутко, – признался Янар.

– Я знаю, – улыбнулась жрица. – Возможно, в этом тоже есть смысл. Мы воины четырехрукой и наши враги должны бояться. А что испытываешь ты, когда призываешь огонь?

– Радость? Спокойствие? Я не знаю, сложно сказать. Наверное, больше всего в этом облегчения – я знаю, что мой бог слышит меня, что он все еще жив и находит в себе силы откликаться на мои мольбы.

– Ни один другой бог не требует подобной веры, – тихо проговорила Каару. – Ты можешь верить или не верить в Ульга или Солу, но они есть, и твое отношение к этому ничего не изменит. Будь ты жрецом или обычным человеком, ты можешь молить их и просить, и они откликнутся или нет по своему желанию. Но вы…

– Если мы не верим достаточно, то мы никогда не сможем получить их, – Янар поднял руки, демонстрируя свои татуировки. – Если ты не веришь, то твои слова не достигнут ушей бога.

– Если они слышат ушами, – веско заметил Хаган, прислушивающийся к их беседе.

– А чем еще можно слышать? – удивился лучник.

– Мы говорим о богах, Мэрген. Они могут слышать и каким-нибудь другим способом.

– Не усложняй, брат. Такие размышления не для простых воинов.

Предводитель их отряда поднял бровь, показывая свое отношение к характеристике его как «простого воина», однако смолчал, и разговор затих. Их было много, таких разговоров у костра: степняки интересовали Янара, а жрец интересовал их. Друг для друга они были диковинками, загадками, которые непременно нужно отгадать.

– Вы знаете, что вас ждет у Оримунди? – спросил как-то Янар.

– Нет, но Матерь гроз сказала совершить воззвание и указала нужное место. Мы знаем, что делать.

– И вы просто так идете в неизвестность, потому что Иштар сказала? – удивился жрец.

– А ты бы разве не сделал также? – недоумевающе посмотрела на него Каару. – Если бы твой бог сказал тебе идти туда, куда он укажет, ты бы его ослушался? Или стал задавать вопросы, сомневаться в его решениях?

– Нет, но…

Что именно «но» Янар и сам не знал. Они с Каару долго говорили на тему свободной воли, о том, что духи не могут приказывать людям, и, тем не менее, те подчиняются. Почему? Не являются ли люди рабами, пусть и по своему выбору? Да, боги могущественны и своим действием или бездействием могут сделать жизнь невыносимой, но ведь они даже не материальны. Духи не способны коснуться человека, они не могут причинить ему физический вред или заставить что-то сделать, но, несмотря на все это, мы по-прежнему подчиняемся им. Мы слушаем их волю и исполняем, а в ответ они наделяют нас силой или лишают ее, если мы отказываемся подчиняться. И более того, сколько же всего мы совершаем в надежде лишь заслужить их благосклонность, не зная наверняка, чего хотят эти загадочные сущности. Смог бы Янар верить так же истово, если бы ответ на его молитвы не был столь материален, если бы он просил, но не получал отклика, а под его руками не разгорался живительный огонь? А может, как утверждают старшие ордена, все наоборот, и огонь приходит в ответ на его сильную веру. Что бы жрецы делали, если бы они изначально не были уверены в существовании богов, если бы никто до них не видел духов воочию, и лишь по косвенным чудесам судили об их существовании? Смогла ли бы в таком случае выжить их вера, или люди освободились бы от этого добровольного подчинения, полагаясь только на себя? Возможно ли, что в далеком будущем будет найден способ обогреться без огня, и тогда злодеяние Мары перестанет быть злодеянием, так как никакого вреда человечеству оно больше не сможет приносить?

Каждый раз, когда их разговор затрагивал подобные темы, он оставлял Янара в растерянности. Его оппонентка всегда знала ответ, она была абсолютно уверена в своих действиях и своей богине. Для нее воля Иштар была превыше всего и она не задумываясь выполнила бы любой ее приказ, но при этом Каару не стеснялась и не боялась размышлять. Она задавалась вопросами, она искала смысл и пыталась проникнуть в суть происходящего. Богиня войны приказала ей идти к Великому лесу и жрица шла, однако она пыталась понять зачем это надо богине и что из этого следует. Примеряя эту ситуацию на себя, Янар не мог сказать определенно, что бы он делал. Он верил, что Анвар жив, но не более того, и предстань сейчас перед ним Первенец Огня, повелевающий идти, скажем, на Дюжину островов, далеко не факт, что жрец послушался бы приказа. Возможно, в этом состояло отличие священников ордена Похищенного бога – в отсутствие своего повелителя они обрели неслыханную для других орденов самостоятельность. А может, это была особенность самого Янара.