Последний лист

Пока человек с рупором описывает чудеса какого-то знаменитого отеля, позвольте мне шепнуть вам одно словечко: держитесь крепче. Ибо сейчас произойдут такие дела… Но великий город равнодушно сомкнётся над нами.

Девушка в коричневом жакете повернулась, чтобы посмотреть на пассажиров, сидевших за её спиной, на последнем и самом высоком месте. Других пассажиров она уже рассмотрела, а место позади неё было ещё для неё запретной комнатой в замке Синей Бороды.

Её глаза встретились с глазами миссис Джеймс Виллиамс. Часы не успели два раза сделать тик-так, как они обменялись уже своим жизненным опытом, своими биографиями, надеждами и фантазиями. И всё это, имейте в виду, одними глазами и скорее, чем двое мужчин могли бы решить, что им сделать – вытащить ножи или попросить: «Позвольте прикурить».

Новобрачная наклонилась вперёд. Она и девушка быстро заговорили. Их языки двигались быстро, как у змей – каковому сравнению продолжения не будет. Две улыбки и несколько жарких кивков завершили конференцию.

Но вот на широком безлюдном проспекте человек в тёмном костюме остановился на пути автобуса и поднял руку. С тротуара другой человек побежал на соединение с ним.

Девушка в плодородной шляпе быстро схватила своего спутника за руку и что-то прошептала ему на ухо. Молодой человек проявил чудеса ловкости. Низко наклонившись, он соскользнул с крыши автобуса, повис на мгновение в воздухе, держась одной рукой за край его крыши, и исчез. Несколько пассажиров заметили его проделку, посмотрели на него с удивлением, но воздержались от комментариев. Кто его знает, как тут принято слезать с автобусов в этом ошеломляющем городе! Беглец увернулся от наехавшего на него кеба и уплыл, как зелёный листочек на речке, между фурой для перевозки мебели и фургоном цветочного магазина.

Девушка в коричневом жакете ещё раз обернулась и посмотрела в глаза миссис Виллиамс. Потом она отвернулась и сидела смирно. Автобус остановился, ибо под пиджаком одетого в гражданское платье человека сверкнула бляха.

– Какая вас муха укусила? – спросил человек с рупором, изменив своему высокопарному описательному стилю и переходя на простой английский язык.

– Подержите-ка его на якоре минутку, – приказал полисмен. – У вас тут на борту один человечек, которого мы ищем, громила из Филадельфии – «Розовый» Мак-Гайр. Вот он сидит на заднем сиденье. Посмотри-ка сбоку, Донован.

Донован подошёл к заднему колесу и посмотрел вверх на Джеймса Виллиамса.

– Ну, слезай, милейший, – сказал он добродушно. – Мы тебя сцапали. Назад, назад, братец, в каталажку. Недурная, однако, идейка, спрятаться на верхушке автобуса! Надо будет иметь это в виду.

Через рупор дошёл совет кондуктора:

– Вы бы лучше слезли, сэр, и объяснились. Нам ведь надо продолжать турне.

Джеймс Виллиамс был человек хладнокровный. С подобающей медленностью он пробил себе дорогу через толщу пассажиров к лесенке.

Его жена последовала за ним, но сначала она повернула голову и увидела, что сбежавший молодой человек выскользнул из-за фуры для перевозки мебели и прилип к дереву на краю маленького садика, шагах в пятидесяти от автобуса.

Спустившись на землю, Джеймс Виллиамс с улыбкой посмотрел на своих обвинителей. Он думал, как будут хохотать его друзья в Кловерделе, когда он расскажет им, как его чуть было не приняли за взломщика в Нью-Йорке. Автобус дожидался. Уж это ли не интересное зрелище?

– Я Джеймс Виллиамс, из Кловерделя, в Миссури, – сказал он мягко, чтоб не очень уж огорчить полицейских. – У меня есть при себе письма, которые вам докажут…

– Вы пойдёте с нами, – заявил человек в гражданском платье. – Приметы «Розового» Мак-Гайра сидят на вас как фланелевая фуфайка, выстиранная в горячей воде. Один из детективов увидел вас на верхушке автобуса в Центральном парке и телефонировал по линии, чтобы снять вас. Вы объясните в участке.

Жена Джеймса Виллиамса – новобрачная – посмотрела ему в лицо со странным мягким блеском в глазах и с покрывшимися краской щеками, посмотрела ему в глаза и сказала:

– Иди с ними без скандала, «Розовый». Может быть, тебе удастся там выгородить себя.

И, когда «Глазей на столицу мира» двинулся вперёд, она обернулась и послала воздушный поцелуй – его жена послала воздушный поцелуй! – кому-то там на верхушке автобуса.

– Ваша девушка дала вам хороший совет, Мак-Гайр, – сказал Донован. – Ну, пошли!

Но тут безумие снизошло на Джеймса Виллиамса и охватило его. Он быстрым движением сдвинул шляпу на затылок.

– Моя жена, по-видимому, думает, что я взломщик, – сказал он. – Я никогда не слыхал раньше, что она сумасшедшая. Стало быть, сумасшедший я. А если я сумасшедший, мне ничего не будет, если я вас, двух дураков, убью в безумии моём.

И он так упорно и так храбро сопротивлялся аресту, что пришлось вызвать свистками фараонов, а потом и резервы, чтобы разогнать тысячную толпу совершенно очарованных этим зрелищем зрителей.

В участке сержант спросил, как его фамилия.