Последний маршал

— Безнаказанности, — поправил я.

Но он уже не обращал внимания на мои реплики.

— Аничкин ничего не сказал. Мы же не хотели применять к нему методы физического воздействия.

Я знал, что здесь он лукавит. В Лефортове просто нельзя этим заниматься, а в свои подвалы они не могли его засунуть, была опасность засветиться. Они решили нажать на Володю, но тот оказался крепче, чем они думали. Они могут много, но не все: даже забрать Аничкина из Лефортова оказалось им не по силам.

— Пришлось заняться его окружением, — продолжал Вася. — Мы прошерстили все, но ничего не нашли. Мы следили за всеми разговорами, где упоминался бы Аничкин. Мы наводнили своими людьми близкое и далекое окружение Аничкина. Эти люди не знали о сути порученного задания, но выполняли его добросовестно. И однажды мы были вознаграждены за свою работу. Мы вышли на Федора Борисова. К тому времени было известно, что он учился с нашим подопечным до шестого класса и все эти шесть лет они сидели за одной партой. Потом их пути разошлись, и встретились они много лет спустя, уже став зрелыми мужами. Борисов был председателем фонда. Аничкин же передал ему, как проговорился Борисов, кое-что. Осталось только узнать, о чем именно идет речь. На Борисова надавили, но он заявил, что написал письмо, которое в случае его смерти раскроют в Генпрокуратуре. (Я знал, что это было блефом Борисова.) — Генпрокуратуры мы не боялись, но излишняя огласка тоже не была нужна. Одновременно мы начали кампанию по дискредитации Борисова и преуспели. Но мы не покушались на его жизнь — это чистое совпадение. Кому-то он крепко мешал. Когда было принято решение организовать побег Аничкина, одновременно было предложено ликвидировать и Борисова. Его письмо уже ничего не решало, так как счет после побега Аничкина пошел бы уже на минуты. Как только он оказался бы в наших руках, заряды тут же нашлись бы. Поскольку мы собирались применить к нему самые радикальные средства воздействия. Когда же заряды снова попали бы к нам, в тот же день Россию посетила бы первая атомная ласточка. Мы решили для начала ограничиться одним взрывом, а не двумя, как было решено ранее. Хватило бы одного, чтобы все сто процентов сразу сделали бы свой выбор. Ведь аргумент: голосуй или проиграешь, то есть сдохнешь, — весомое доказательство силы.

Я был не потрясен, я был уничтожен этой логикой. Но спросил:

— А зачем вы мне помогали? Ведь именно вы помогли бежать Аничкину! Если бы не вы, он был бы в ваших руках.

Он покачал головой:

— Он был бы в руках Петрова, а это не совсем одно и то же.

— Разве он не член Стратегического управления? — удивился я.

— Член, член! — усмехнулся Вася. — В последние месяцы, когда Петров привлек Аничкина, в организации наметился раскол. Чувствуя, что земля начинает плавиться у него под ногами, Петров сменил тактику. Но пока наш шеф Сосин — у кормила власти, смешно об этом даже думать. Однако и Смирнов поддержал генерала, неожиданно для всех нас.

— Смирнов? — невольно переспросил я.

— Папа? — воскликнула Таня.

— Так точно, — кивнул Вася. — А вы успокойтесь, госпожа Зеркалова, осталось совсем немного времени до вашей встречи с отцом. Так что слушайте и не перебивайте. Именно поэтому, — он кивнул на Лапшина, распластавшегося на полу, — он получил задание ликвидировать вашего родителя.

— Он? — снова воскликнула Таня, перебивая оратора, и тот едва заметно поморщился: она мешала ему играть свою роль супермена. — Кто велел?

— От кого задание? — резко переспросил он ее. — От меня, если угодно. Еще будут вопросы?

Она только с ненавистью смотрела на него. А я — с интересом. Кажется, он стал нервничать. Скоро он начнет делать ошибки. Впрочем, я мог бы предпринять попытку обезоружить его, но не стал этого делать: он еще не все сказал. Пусть пока играет, лицедей.

— У меня есть вопросы, — сказал я, взглядом умоляя Таню успокоиться. — А Киселев тоже поддержал Петрова? Почему его-то убили?

Вася только презрительно отмахнулся.

— За маршалом Киселевым ничто не стояло, кроме его собственного славного прошлого, — с пренебрежением произнес он. — Он ничего не решал! Но его связывала давняя дружба со Смирновым, и последний привлек его к нашей организации. Бывший управделами Совмина Смирнов со своими связями чрезвычайно был нам необходим в свое время, а Киселев был принят только по рекомендации Смирнова. Они постоянно ругались между собой, постоянно спорили, эти два старых дурака!

— Не смей! — закричала вдруг на него Таня.

С каменным выражением на лице Вася наставил на нее пистолет, а другой навел на меня.

— Спокойно, Турецкий, — предупредил он сначала меня, а потом повернулся к Тане. — Если ты, сучонка, еще раз перебьешь меня, я влеплю тебе пулю в лоб, и одновременно с тобой такую же пулю получит твой дружок Турецкий. Ты думаешь, я не знаю, как ты переживала за своего благоверного? Пока он томился в Лефортове, ты валялась в койке с этим Турецким. Так что заткнись и сиди не вякай. Хорошо меня поняла? Если ты думаешь, что я не убиваю женщин, то ошибаешься. Некая Бероева рассказала бы тебе кое-что, если б смогла.