Последний настоящий вампир

В самом истоке его сущности раскрылась огромная пещера. Все, чем он был, направилось в темную пустоту, хлынув из него, словно потоки воды из крана. Пустота была всепоглощающей, больше, чем он мог вынести. Его самосознание испарилось, и, хотя он пытался удержать ту часть себя, она исчезала, пока не осталось ничего, кроме шелухи. Теперь он был одним из бездушных. Непривязанным. Вампиром.

Ронан боролся, чтобы освободить руки: одно из того, что его злило - это связанные руки. Кровь собралась в трещине его губ, и его язык метался, отчаянно слизывая кровь с нанесенной самому себе раны.

- Успокойся, Ронан. - Голос Михаила был как луч света в бесконечной ночи, зовя его из тоннеля. - Если ты позволишь себе поддаться кровожадность, то сойдешь с ума.

Он бежал по темным улицам, в отчаянии. Жажда была слишком сильна, переход был слишком жестоким. Он мог думать только о двух вещах: кормиться и трахаться, и неважно, что будет первым, когда он пресытится. В отдалении, запах крови взывал к нему, раздражая его. Вел к месту жажды, гася все причины. Как животное, он принюхался, вдохнул сладкий аромат и сменил курс. В конце темного переулка он нашел ее, загнанную, дрожащую на холодных камнях, укутанную в рваное одеяло, чтобы защитить ее от стихии.

Ее глаза широко распахнулись, когда она заметила его, и запах страха запятнал восхитительный аромат ее крови. Он набросился на нее размытым движением, его клыки вонзились в ее горло, прежде чем она смогла издать крик. Первый фонтан крови был прохладным бальзамом, прогоняющим сухое тепло, сдавившее его горло. Он впился сильнее, сминая трахею мощными челюстями, воздух вышел из ее легких еще до того, как у ее сердца был шанс перестать биться…

- Нет!

Ронан задергался, выгибаясь и натягивая веревки. Широко раскрыв глаза, он осмотрел свое окружение, его дезориентация только усугубила воспоминания, которые одолевали его разум. Цвета были почти ослепляющими, несмотря на темноту в комнате, и каждая пылинка в воздухе создавала свой индивидуальный аромат, который сливался в перегрузке обоняния, которая приводила его в бешенство. Звуки… громкие, резкие, с размерами, которые он никогда раньше не замечал… забивались в его уши, и он не хотел ничего большего, чем обхватить руками голову и заблокировать нарушителей шума. Он думал, что его чувства были остры прежде... но боги, это было невыносимо.

- Ты можешь поесть. Но только если сможешь контролировать свое безумство!

Голос Михаила гудел в ушах Ронана, он разговаривал с ним, будто Ронану было три года… или он был домашним питомцем.

- Не ори на меня. - Собственный голос Ронана, казалось, усилился, загрубев от пожара в горле. - Развяжи меня. Сейчас же, черт побери.

- Этого не произойдет. Ты еще слишком нестабилен.

Он хотел посмотреть в глаза Михаилу, но его собственные отказывались фокусироваться, перебегая от одного центра к другому, пока у него не закружилась голова. Его живот сжимался, и Ронан проглотил сухие спазмы, поднимающиеся в горло. Черт, у него даже не было ни капли желчи, чтобы захлебнуться, или немного слюны, чтобы проглотить его болезнь.

- Аххххх! - Крик обжег его горло, когда он снова начал бороться. Тепло, звук, резкость - все вкупе с паникой, вызванной смирительной рубашкой, медленно заставляли его путаться.

- Ронан! - Команда Михаила была белым шумом в голове Ронана. Еще одна волна воспоминаний накрыла его сознание, и Ронан был поглощен откатом. Комната исчезла, и он перенесся в прошлое, в старинное воспоминание, переживая жизнь, в которой его не было.

- Ронан!

Он не мог дышать. Страх захватил его, и он сломал поверхность воспоминания, возвращаясь в настоящее. Легкие больше знакомо не расширялись, независимо от того, сколько воздуха он втянул через нос.