Последний орк

— Капитан, тебе доводилось видеть человека, просидевшего в подземелье месяцев шесть? Его кожа такого же цвета. Налепи себе что-нибудь на лицо, надень сверху шлем и подожди месяцев девять — тогда и ты станешь белым, как личинка мухи. Взгляни на их руки — они такого же цвета, как у нас. Орки просто немного крупнее, темнее и крепче нас. Многие орки выше нас, даже выше тебя, хоть ты и так немаленький, но не все: орки с болот даже ниже меня, а ведь я невысокого роста. Говорят, у них больше волос на теле, но это еще бабушка надвое сказала. Может, это и правда, что они воняют сильнее нас, а может, просто моются реже, да и веревок у них нет — накладки на их кирасах привязаны звериными сухожилиями, а уж их-то запах точно слышен издалека. Мы тоже, когда нет веревок, используем бычьи сухожилия и воняем точно так же, как они. Кто почует наш запах с подветренной стороны, точно примет нас за орков. Лицо у них более плоское да волосы более прямые — вот и вся разница… Вот когда они живые, то тогда еще как отличаются от нас. Орки всё всегда делают вместе, отрядами, взводами, армиями. Если орк один, то он… мертвый. Едят вместе, маршируют вместе, напиваются вместе, передвигаются вместе. Военные парады орков — это что-то. Мечта любого командующего. Все двигаются, как один. И еще: орки любят убивать и радуются, когда это у них получается. Оркам нравится, когда страдают дети, в этом я тебе могу поклясться, капитан. Я тоже родом с границ. Я никогда не забуду моего брата. Он был ненамного старше меня. Мы вдвоем пасли овец. Он повел орков за собой, чтобы дать мне время спрятаться, и они схватили его. Я видел, как они убили его. И потом хохотали. И плясали. Если хочешь, вот тебе рецепт, как сделать орка: орк — это тот, кто радуется, когда ребенок страдает, а если ребенок подохнет, обрадуется еще больше. Знаешь, говорят, что невозможно отличить полуорков от людей, но я не очень-то в это верю.

— Есть и полуорки?

— Говорят, в этом мире есть всё.

Это было слишком. Капитан вышел из дома-норы, покрытого травой и цветами и наполненного трупами, рвотой, кровью и пролитым вином, и наконец его тоже вырвало: казалось, его тошнило собственной душой.

— Эй, капитан, — проговорил капрал, вышедший ему на помощь, — поосторожнее с гнилым луком: он до добра не доведет.

Капитан стоял на коленях и был не в состоянии даже дышать. После того как Лизентрайлю удалось поднять его и притащить в лагерь, он лежал еще два дня, не в силах произнести ни слова. За неимением иных объяснений Тракрайл тоже неопределенно подтвердил, что виной всему съеденные Ранкстрайлом гнилые луковицы.

Капитан выздоровел, но с тех пор всегда оставался мрачным и молчаливым.

К счастью, орки больше не показывались.

Но настоящим врагом были не орки — настоящим врагом был страх перед ними.

Капитан сражался и с этим.

Он устроил систему заграждений и сигнальных огней таким образом, что банды орков не могли появиться незамеченными. Договорился со старейшинами деревень, чтобы те взяли на себя постройку небольшой крепостной стены, за которой могли укрыться жители в случае атаки. Наемники учили крестьян организовывать патрули. У колодцев, куда чаще всего приходили люди, а значит, где было самое заманчивое для засады место, поставили вооруженную охрану. Для тех, кто ходил искать воду или пасти стада, стало обязательным правило носить с собой оружие и особенно сигнальный рог, чтобы подать знак при появлении врага. Ранкстрайл договорился со старейшинами и о размещении и содержании наемников в обмен на защиту и значительную помощь в сельскохозяйственных работах и при строительстве оборонительных сооружений. Таким образом, когда деньги перестали приходить (а произошло это через полгода), солдаты продолжали нормально питаться, и на душе у них по-прежнему было спокойно.

Пришла зима. Днем все еще было почти тепло, но по ночам дул ледяной ветер. К утру все в лагере наемников частенько покрывалось изморозью, но потом выходило солнце, и иней таял.

Наступила их вторая весна в этих краях и вскоре незаметно перешла в лето. Акации расцвели крупными белыми и красными цветами, которые напоминали Ранкстрайлу одеяние принцессы Авроры.

Спокойствию пришел конец знойным летним днем, когда жаркий песчаный ветер испускал дух на плоскогорье и стонал в предсмертной агонии в трещине Расколотой горы.

В нескольких милях к юго-востоку, там, где заканчивалось плоскогорье Малавенто и начинались горы Старой Луны, на легкую кавалерию было совершено нападение. Весть о необходимости подкрепления принес смертельно раненный молодой воин верхом на испачканном кровью и грязью коне. Ранкстрайл и Лизентрайль первыми заприметили всадника и бросились ему навстречу. Они успели лишь получить послание, затем юноша упал с коня на землю и так и остался лежать, устремив остекленевший взгляд в пустоту.