Последний осколок (СИ)

Спокойный голос. Голос разорвал путы, душившие меня. И только сквозь вакуум до меня донеслись слова. Я вскинула голову, смотря на светлого снизу вверх, как на что-то нереальное. Такое просто невозможно!

— Не удивляйся, Су. Я был рожден не здесь. Этот мир лишь второй дом для меня. Сюда я сбежал, когда понял, какую ошибку совершил, заключив союз с нелюбимой, — Широ, еле касаясь лба, убрал высвобожденным когтем фантомную прядь с моих глаз, — мир мне понравился, и я остался в нем. Тогда-то я и заприметил тебя. Одна из сотни рожденных банши. Ты единственная бесстрашно смотрела на мир, которым отныне владела. В твоих золотых глазах не было сомнений, только уверенность. И я решил стать твоим стражем. Боги заселяли мир постепенно, и каждая банши получила стража, но ты была первой. Я всегда был рядом, melda. Пусть ты этого и не помнишь.

— Но как? Я не могла не запомнить тебя, — я была поражена.

— Могла, — Широ поцеловал меня в макушку, — заклинание отвода глаз. Ты видела кого угодно, но не меня.

— Сколь…кха-кха — у меня пересохло в горле от догадки, — сколько этому миру?

— Больше ста тысяч лет.

О Всевышние! Все это время он был подле меня. Тенью незримой скользил за мной, оставаясь неузнанным, а я не знала о его существовании! Слезы сами выступили на глаза.

— Не расстраивайся. Вначале ты была просто отдушиной. Много позже я понял, что потерял свое сердце, отдав той, что никогда не увидит меня. Вот тогда я и осознал, что такое душевные стенания и потеря того, что никогда не было твоим. Ты жила своей жизнью, находила друзей, обзаводилась врагами и лишь один раз влюбилась. И в кого? В бездушную скотину, что разбила тебе сердце и разрушила жизнь, — я вздрогнула от рыка, — я хотел его убить, но он и так был мертв к тому моменту. То, что представлял из себя маг, выйдя из долины, нельзя было назвать живым. Он получил свое.

— Широ, он не плохой. Просто так случилось.

— Р-р-р-р-р, — грудной рык дрожью отдавался во всем теле.

— Не злись, продолжай, — я украдкой стерла новые капли.

— Дальше ты и сама знаешь.

— Как тебя зовут, — это очень важно для меня, и я не отступлюсь, пока не узнаю его настоящего имени.

— Динаристан рен Сиу ла Эк ва Куилагур.

— Длинное, — я прикоснулась пальцами к его груди, да так и оставила там руку, — но ведь Сиу — это род Баска! Вы родственники?

Я почти залезла на эльфа, пытаясь словить его взгляд, чтоб не дай Всевышние, он мне не соврал.

— Да, — хриплый голос заставил волосы зашевелится.

— Вы братья? — тихо выдохнула я.

— Нет, — и теплый язык коснулся вершинки уха.

— Кто? — еле сдержалась, чтобы не пропищать.

— Внук, — теплые губы скользят по скулам, не забывая одаривать их поцелуями.

— Ты… внук? — уже мало соображая, уточнила.

— Он, — поцелуй в щеку, — мой, — чуть прикусил уголок губы, — внук, — и жаркие ласки прекратились, лицо эльфа отстранилось. Конечно, он же не может поцеловать меня. Но сквозь разочарование билась мысль. Баск внук Широ!

— ЧТО!

— О, дошло быстрее, чем я думал, — расплылся в широкой улыбке эльф, — ты не ослышалась. Баск мой внук, — и меня поцеловали в нос.

— Но… но… тогда у тебя должен быть ребенок! — я растерянно пялилась на ухмыляющегося светлого, теряя последние остатки разума.

— Должен, — загадочно пропел этот обольститель, — и он есть. У меня сын.

— Один? — на всякий случай уточнить не помешает, а то кто этого развратного старикашку знает.

— Один.

— А-а-а… понятно…

— А кто он, ты узнать не желаешь? — насмешливо вернул меня в реальность эльф.

— И кто?

— Аришантель, — елейным голоском пропел убийца моего сознания. Теперь я разум обрету не скоро, в голове пусто, как в котелке.

— Вот же семьянин, ликанов!

— Ага, — и меня снова поцеловали, но на сей раз в шею.

— Пойду я посплю. А то меня тут изнасилуют, а я и не вспомню, — как зомби сползла с колен светлого и побрела, пошатываясь, вон из этой комнаты выжигания мозга.

Меня резко развернули, перед глазами заблестела серебряная ткань платка, что носят с собой эльфы. Ткань невесомо скользит по лицу, достигая подбородка. Неясная тень приближается, и шелк впечатывается в мои губы под натиском чужих. Взрыв эмоций, опаляющее движение его губ, я так четко ощущаю их. Это сладостное мгновение запрета, что мы на грани безумия почти нарушили. Это вызов судьбе, брошенный двумя пылающими сердцами. Как же дурманит запах прелой листвы и свежести предгрозового воздуха. Как сводит с ума любое движение по ту сторону ненавистной ткани, чьего тлена я желаю больше всего на свете. Но только она дарит эти горько-медовые мгновения. Я не в силах оторваться от своего наваждения. Вспышка!

***

— Я хочу снять комнату.

Высокая девушка с каштановыми волосами нервно выбивала ритм по деревянной столешнице стойки трактирщика. Стройная фигура ничем особенным не отличалась, но что-то было необычное в ночной гостье.

— Подороже, подешевле? — вопрошал пузатый алкаш, по совместительству трактирщик.

— Подороже, — бросила девушка, смотря куда угодно, только не на провонявшего дешевым самогоном мужика, чью лысину прикрывали сальные волосы, а поросячьи глазки блестели, затуманенные пьяным угаром.