Последний осколок

— Да уж, у тебя куча проблем в этом мире, — девушка подошла к полочке со старыми пустыми запыленными склянками, что, верно, остались еще от людей, построивших эту деревню, и провела по ней пальцем, — фу, какие грязнули здешние вампиры. Не домик — лачуга! — красивый носик сморщился.

— И на этом им спасибо.

— Спасибо должны говорить тебе, за то, что не уничтожил их деревеньку одним взмахом руки. Смотри, даже бедный паучок подох от их нежной заботы об этом жилище! — и она протянула на ладони мертвое членистоногое, нежно лелеемое в послесмертии изящными пальчиками.

— Мам, убери это от меня. Не думаю, что вампиры сильно заботились о популяции этих чудовищ, — ну, не люблю я пауков. Аж передернуло меня чуть-чуть.

— О Тьма, ты это слышал! Некромант, боящийся пауков! Кого я выродила?! — она воздела руки к потолку, взывая к тьме.

— Полуэльфа ты родила. И убери, наконец, этого засохлика от меня!

Девушка укоряющее покачала головой, погладила почившего и сделала то, чего я никак не ожидал — ОЖИВИЛА ЭТО!

— МАМА!

— Что мама? У мамы сердце есть.

— Зато ума нет! — я пятился от ее руки, как от зомби, болеющего проказой.

— Жалко ведь, — и на меня уставились честные-причестные голубые глаза с черными росчерками.

— А меня не жалко? — я быстро отскочил от протянутого ко мне паука и забрался на тюфяк с ногами.

— А тебя бить надо! Промеж глаз! Сильно, продолжительно и с особой жестокостью! Долго силу будешь душить в себе? — вот тут девушка резко превратилась во взрослую, умудренную жизнью женщину. А еще разгневанную.

— Моя сила опасна для нее, — твердо ответил я.

— Ну да, ну да. Это для пробужденной-то?

— Она не сможет сопротивляться соблазну своей силы. Смерть миллиардов душ поглотит ее.

— Глупости! Если есть ради чего остаться, не поглотит. А вот ты вскоре перегоришь. Так что решай, мой мальчик, либо ты перестанешь блокировать силу смерти, либо я убью твою зазнобу, — и все это говорит моя мать с ледяным спокойствием на лице.

— Не смей! — от всплеска эмоций перестал контролировать свою ипостась и порезал клыками губу. Как юнец, право.

— Еще как посмею, — небрежно ответили мне, поглаживая длиннющую косу.

— Р-р-р-р-р-р, — и меня понесло. Выброс был огромным, но моя противница поглотила его, даже не оторвавшись от своего занятия по укладыванию непослушных выбившихся прядей назад в косу. Воистину сильнейшая в магии смерти!

— Ну вот и славно. Только учти, у меня нет времени постоянно спускать твою силу. Кончай ее подавлять или перегоришь, сынок, — она тепло улыбнулась мне, как получается только у нее, а потом хихикнула, глядя на мою грудь. Я тоже перевел взгляд туда, — а выбросы делают тебя смелее.

— Твоими с-с-с-стараниями, матуш-ш-ш-шка, — прошипел я сквозь клыки, снимая с груди за мохнатую лапищу излишне проворного, для недавно воскрешенного, паука.

— Хи-ха-ха…

— Мам, прекращай нарушать равновесие в моем мире! — и строго смотрю на эту непосредственную женщину.

— О, милый, это же только паучок. Ну что от него сделается? — она продолжала хихикать над моей насупленной моськой.

— Инфаркт у меня сделается!

— Не преувеличивай, — моя родительница закатила глаза, — но так и быть, это последний воскрешенный мной пучок в этом мире. Чудить перестану.

— Уж будь добра, — и я задал мучавший меня весь вечер вопрос, — она там, где я думаю?

Взгляд голубых глаз изменился. Стал понимающим и серьезным.

— Да.

И только теперь я выдохнул. С воздухом изнутри выходило напряжение и беспокойство. Мыслим мы с Су одинаково, а значит, она поступила именно так, как безопаснее всего. Я хорошо ее обучил.

Когда вынырнул из своих раздумий, прекрасной девушки уже не было. Ох, и не любит она прощаться. Наверное, так же, как и здороваться.

***

— Всевышние! Простите меня горемычную! Я больше не буду обзывать Широ, не стану рушить стены во дворцах у эльфов. Я даже с удовольствием буду петь песни после смерти птички, только вытащите меня ОТСЮДА!

Эта истерика продолжалась вот уже пять ват, но никто не спешил меня спасать. Кельпи сидел рядышком со мной в воздушном пузыре и пытался то ли заткнуть пальцами уши, то ли оторвать их нафиг! Его явно не пугало наше положение между глубоко и глубже некуда.

Вообще, я поняла, что враждовать с Паланом чревато расстройством моей психики. Помните, я рассказывала о Пустых озерах и воде в них, столь прозрачной, что она невидима, и столь легкой, что не ощущается при соприкосновении с кожей. И да-да, мое предположение о том, что найди я такое пустое озеро, обязательно пойду ко дну, оказалось до нелепости верным. И угадайте, кто же притащил меня именно сюда? Мстит, что я его в эти самые Пустые озера послала в прошлый раз. Интересно, как он вообще умудрился их найти? Это же фактически легенда, небылица. Да я сама не верила в существование такой аномалии. Ага, ровно до момента, пока не стала протирать свои походные штаны о дно одного из таких озер.

— Палан, я умоляю тебя, вытащи нас. О этих озерах не зря дурная слава ходит. Ты и не заметишь, как твой пузырь лопнет, и мы утонем. Ведь ничегошеньки не ощущаем, будто в яме глубокой сидим!