Последний осколок

— Да ладно тебе. Только не говори, что я прищемил твою сиятельную гордость, — продолжил разговор Альхерт, но ответа так и не получил.

Ничего, у них еще в запасе целый лунный цикл похода, когда можно будет уговориться вусмерть. Эльфа ждет долгое путешествие.

***

— Не нравится мне эта пещера.

— Боишься, что кто-то еще решит в нее заглянуть? — Алкай раскладывал свой лежак и будто бы вовсе не ждал ответа.

Вопрос был глупым. С таким набором опасных спутников, сюда и муха залететь побоится. Достаточно Палана у входа положить, чтобы монополизировать минимум район в пять тат вокруг пещеры. А значит, надо мной подшутили.

— Нет, милый. Боюсь, что кто-то из нее выглянет, — и указала на проход вглубь горы, который начинался в углу пещеры, и явно не имел тупика ближе, чем в середине горного хребта.

— Успокойся, Су. В этих горах не обитают разумные расы, — попытался успокоить меня Широ.

— Как будто неразумные нас не тронут, — пробурчала себе под нос, но все же стала доставать свои спальные принадлежности.

В эту ночь сны я видела на удивление очень яркие и добрые. Давно я не была лишена кошмаров.

В моем видении был дом. Таким, каким он был пятьсот весен назад. Цветущая долина с множеством хаток, плодородные поля, дарящие хороший урожай каждую осень, и густые леса, заселенные разнообразной живностью. Полноводные реки, бурлящие изобилием рыбы, и ясное небо в редких кучевых облаках. Ребятня разных рас, хвостатая, рогатая, зеленая, клыкастая, что бегает, где вздумается, и знакомые лица друзей, близких и не очень, с улыбкой приветствующие меня каждый рассвет. Мой идеальный мир, великолепный сон.

— Слушайте, разбудите Дану. А то я не чувствую справедливости в ваших действиях. Чего это нас подняли, а она бессовестно дрыхнет?

Узнаю феникса, он всегда с утра не в духе. Мало кто осмеливается его будить. Мы даже по считалочке выбираем жертву для побудки птички каждое утро.

— Эй, счастливая обладательница утреннего сна, твои друзья правы, пора открыть глаза.

О! Этот чуть скрипучий, но в общем приятный, голос преследовал меня во времена самых диких экспериментов и грандиозных выходок. А так же когда-то считался голосом разума, пока не устроил попойку у водного народа.

— Надеюсь, я не брежу, и это действительно ты, Ратха. В ином случае утро испорчено.

— Я, Сушка, — и только ей разрешалось безнаказанно меня так называть. Моей лучшей подруге, Ратханге Виршт Дахт, и по совместительству горному гоблину.

Когда я соизволила разомкнуть свои прелестные очи, передо мной оказалась серо-зеленая женская ладонь, раскрытая вверх. Недолго думая, ухватилась за нее и была тут же поднята на ноги одним рывком. Ох и сильные эти гоблины. Меня подруга одним мизинцем перешибить может.

Собственно, о ней самой. Высокая, выше меня на пол головы, стройная как лань с тонкокостным телосложением, но внушительной, жилистой мускулатурой. Болотно-черные волосы чуть ниже лопаток и все в дико-сложных плетениях и амулетах. Лицо вытянутое, крупноватый длинный нос, круглые глаза с природными темно-зелеными стрелками во всю длину обоих век и тонкие, не толще травинки, губы насыщенного болотно-зеленого цвета. Казалось бы, цвет и странное сочетание черт должны смотреться уродливо, но это не так. Гоблиана цепляла взгляд особенной, экзотической красотой. А ярко-салатовые глаза своим свечением и вовсе придавали ее образу мистичности и загадочности.

— Сушка, отомри, — и на лице Ратхи расползлась радостная улыбка, обнажая небольшие, выпирающие из-под нижней губы клыки.

— А я и забыла, насколько ты необычная, — тихо выдохнула я.

— Ага, спасибочки предкам.

Это она о легенде про прародителей всех гоблинов. Еще в начале времен в одном из первых созданных Смертью и Жизнью миров повезло встретиться троллиане Юзиф и дроу Салинэлю. Не представляю, как так получилось, но эти двое, совершенно не совместимые на первый взгляд существа, заимели брачный союз и десяток детишек, чьи потомки впоследствии стали первыми гоблинами.

— Это твое воинство? — гоблиана кивнула головой на моих спутников, связанных по рукам и ногам.

— О, это вы их так? А когда? — я с неприкрытым интересом рассматривала с десяток стоящих позади меня гоблинов, что приставили парные ножи-серпы к шеям и сердцам пленных.