Последний поход «Графа Шпее». Гибель в Южной Атлантике. 1938–1939

– Что вы имеете в виду, сеньора? Разве это не англичане загнали немецкий корабль в Монтевидео?

– Это был стратегический отход! – взвизгнула дама и, решив перейти от слов к делу, нанесла немецкой газетой, которую держала в руке, удар, который, несомненно, обратил бы в бегство самого коммодора Харвуда.

– Вы говорите как Гитлер, – изрекла соседка Маккола, которой так и не удалось взглянуть в бинокль. – Полагаю, ваши непобедимые немцы сами прострелили в своем корабле побольше дыр, чтобы произвести впечатление на нас, нейтралов.

– Нейтралов? Ха-ха-ха! Вы только послушайте ее. Где ее нейтралитет, хотела бы я знать?

– А где ваш? – сдержанно улыбнулась дама.

– Да как вы смеете? Я – гражданка Уругвая!

– А как смеете вы? Я тоже.

К этому времени пассажиры разбились на два лагеря (забавно, но обошлось без нейтралов), и Маккол, на берегу вполне мирный человек, уже приготовился нырнуть под сиденье, видя, что дело идет к рукопашной. К счастью, вмешался стюард, сообщив, что необходимо пристегнуть ремни. Самолет начал снижение.

Политическую дискуссию временно прекратили (позднее, в помещении таможни, она снова разгорелась), и гидросамолет, сделав круг над гаванью, пошел на посадку. Маккол не сводил глаз с «Графа Шпее» с тех самых пор, как он появился в поле зрения. Но только сейчас, когда самолет летел над заполненными людьми молами и причалами, когда стали видны сотни лодок и маленьких катеров, словно магнитом притянутых линкором, он понял, какую сенсацию произвел вошедший в нейтральные воды «Граф Шпее». Перед глазами Маккола разворачивалась настоящая международная драма, в которой ему предстояло быть одним из главных актеров. Самолет сделал вираж. Он летел на высоте нескольких сотен футов, а прямо под ним располагался склон холма, на котором находился бар «У Маноло». На склоне было полно народу, но Маккол успел заметить радиокомментатора с микрофонами и записывающей аппаратурой и лениво подумал, как этот шустрый парень успел так рано занять превосходную позицию.

Примерно то же самое, хотя и в более сильных выражениях, думал Маноло. Утром, зевая и потягиваясь, он вышел на солнышко и обнаружил, что на террасе змеятся, как лианы, кабели, а Майк устроился со своими микрофонами в лучшем углу – с видом на гавань – и теперь проверял прямую линию с Нью-Йорком. Полиция сдерживала натиск толпы. Маноло не слишком жаловал полицию, да и какой владелец бара или ночного клуба ее любит? Поэтому вид целого отряда полицейских, охраняющего Майка, привел его в ярость. Он решительно направился к захватчику, который на разные голоса вещал в микрофон:

– Привет, Нью-Йорк! Привет, Нью-Йорк! Здравствуй, Нью-Йорк! Говорит Майк Фаулер. Я нахожусь в гавани Монтевидео. Проверка. Проверка. Проверка. Проверка. Раз. Два. Три. Четыре. Вы меня слышите? Вы слышите?.. Эй, Поп, ты чем занимаешься? Работай, черт возьми! Что говорят технари? Нас слышат?

В фургоне раздался взрыв возбужденных голосов, потом Поп высунул голову из двери и меланхолично сообщил:

– Говорят, пока нет. Продолжай проверку.

Майк подчинился и снова затянул:

– Привет, Нью-Йорк…

В это время подошел Маноло и, к немалому удовольствию толпы, разразился яростной тирадой на испанском языке.

– Привет, Маноло, – не меняя интонации, сказал Майк, – рад тебя видеть. Как дела? Эй, Поп, тащи свою задницу сюда и растолкуй Маноло, что происходит. Я занят. Привет, Нью-Йорк. Это ваш репортер Майк Фаулер передает из гавани Монтевидео. Проверка. Проверка…

Он продолжал бубнить, а Поп неспешно выбрался из фургона и подошел к Маноло, который уже кипел от ярости. Пока тот демонстрировал безукоризненное владение ненормативной лексикой, Поп прислонился к ограждению террасы и принялся сворачивать сигарету. Чем громче кричал Маноло, тем преданнее становилось выражение лица Попа. Он всем своим видом демонстрировал полное согласие с хозяином бара. Несколько минут он молча кивал, потом доложил Майку:

– Маноло говорит, что мы должны выметаться из его бара.

Майк сказал:

– Здравствуй, Нью-Йорк… Скажи ему, что я веду репортаж о «Графе Шпее» для всех Соединенных Штатов. Скажи, что здесь лучшая точка обзора во всем Монтевидео. Скажи, что у нас есть разрешение от почтового ведомства. Скажи, что у нас есть все необходимые разрешения. Черт! Говори, что хочешь, только пусть заткнется и не мешает!

Последовал еще один длинный испанский монолог Маноло, в который Поп вставил две или три реплики и сообщил:

– Маноло говорит, что у нас нет разрешения от него.

К этому времени на террасе появилась Долорес в халате. Она красила ногти и с интересом прислушивалась к разговору. Официант в зеленой рубашке, лениво махавший веником, даже перестал мести, чтобы было лучше слышно. Майк с ангельским терпением повторял: