Последний порог

Мэри подняла голову; к ее нижней губе пристали зернышки тмина.

— Да ерунда. — Слизнув зернышки, она кивнула вслед удалявшемуся Чиуну. — Он ваш друг?

— Родственник. — Римо прикинул, за сколько минут доберется он до холма, на вершине которого виднелась фигурка Чиуна. — И еще раз огромное вам спасибо.

— Для собрата-вегетарианца — все, что угодно, — уголками губ Мэри улыбнулась ему. — Увидимся.

До вершины холма Римо добрался как раз вовремя, чтобы увидеть, как Чиун исчез за следующей вершиной.

Прибавив шагу, Римо добрался до следующей — только чтобы увидеть, как Чиун исчезает за дальним поворотом. Невольно Римо вспомнил детскую считалочку — “залез медведь на гору, и ну реветь — еще одну гору увидел медведь!”. Дойдя до поворота, Римо увидел желтое кимоно, мелькавшее за деревьями в небольшой роще. У края рощи он заметил, как кимоно скрылось за каменной насыпью; обошел насыпь — и увидел, что Чиун стоит на земле на коленях ярдах в пятистах от него.

Римо медленно шел к Чиуну; и так же медленно на землю спускались сумерки. Подойдя ближе, Римо увидел, что руки старого корейца по самые запястья ушли в землю.

Когда Римо подошел вплотную к учителю, Чиун поднял руки, и у его колен в земле открылась небольшая ямка, а в ней — присыпанные землей остатки человеческих внутренностей.

Римо успел заметить сердце и печень, а потом перевел взгляд на лицо Чиуна. Не говоря ни слова, старик поднял указательный палец вверх: и в ветвях ближайшего дерева, освещенного взошедшей луной, Римо увидел труп с содранной кожей; на оголенное мясо были натянуты свободная рубашка и брюки из серой шерсти. Это было все, что осталось от Питера Мэтью О’Доннела.

— Внутренности они всегда хоронят у подножия дерева, — кивнул Чиун.

— Кто “они”? — спросил Римо, глядя на кровавые ошметки у ног Чиуна.

Чиун, отойдя от дерева, сунул кисти рук в широкие развевающиеся рукава кимоно.

— Они, сын мой — это род, древний, как Дом Синанджу.

Римо вопросительно посмотрел на него. И Чиун продолжал:

— Дом Синанджу древен, но был таким не всегда; нет ничего в этом мире, что некогда не было бы молодым, как молодой месяц. И в те времена, о которых я расскажу тебе, Дом Синанджу был так же юн. Но даже фараоны Египта, царствовавшие в то время, уже знали о нас; и о нас знали великие владыки Китая. Императоры Среднего царства глубоко ценили Дом Синанджу. Это было очень давно, еще до нашествия железного всадника — Чингисхана. И мы также с чрезвычайным почтением относились к династиям Среднего царства, сын мой.

Римо кивнул. Подробно изучив в свое время биографии великих Мастеров Синанджу, каждый из которых был славен каким-нибудь героическим деянием, он помнил, что они с неизменным уважением относились ко всем императорам Среднего царства, а за эту эпоху успело смениться несколько царствующих семей.

— Итак, мы были молоды, но уже высоко ценимы, и главного Мастера тех времен звали Пак. Он не был таким, как Мастера Синанджу последующих эпох, ибо тогда не был еще открыт солнечный источник телесной силы. Это произошло лишь несколько веков спустя при величайшем из Мастеров — Ванге, имя которого унаследовали многие в последующих поколениях. И ты должен знать их историю и не путать друг с другом!

— И в то время, Римо, Мастера Синанджу еще пользовались орудиями из заостренного металла, — добавил Чиун.

— Давненько же это было, папочка, — улыбнулся Римо. В первый раз на непривычно торжественном лице Чиуна он видел это странное выражение — почтения, смешанного со страхом, страхом настолько сильным, что Чиун позволил Римо беспрепятственно перебить себя.

И Римо чрезвычайно не понравилось, что в мире существует что-то, способное бросить тень на немеркнущую воинскую славу Чиуна, Мастера Синанджу и его учителя. То, что могло заставить Чиуна умолкнуть в немом почтении, было прямым вызовом самому существованию Римо.

— И в то время жил император, — заговорил наконец Чиун, — и этот император рассказал Мастеру Синанджу об одной своей провинции. Рядом с Шанхаем, так теперь называется это место. И в этой провинции жили невежественные и бесчестные люди, которые не уважали своего императора. И захватили назначенного им наместника, требуя за него выкуп. Но его ответом разбойникам, сказал владыка, будет искусство Синанджу.

Чиун кивнул, словно подтверждая свои слова. Именно так обычно строились его рассказы об истории Дома Синанджу — вначале о том, кто, когда и какую решал задачу, затем — какие использовал методы, и в конце — какой полезный опыт почерпнул из этого Дом Синанджу. Опыт, который Дом Синанджу приобретал на заре своего существования, был самым дорогим — он был оплачен кровью.

— И Мастер Пак взял с собою слуг и служанок, и был последним из мастеров, имевшим слуг. И встал лагерем у названного ему густого леса там, под Шанхаем, и велел сказать тем, кто жил в нем, что имя его Пак, и он прибыл по указу самого императора. И решил ждать у леса два дня, а по истечении выступить против них, если они не вернут ему захваченного наместника.