Последний путь под венец

– Ну, что я могу сказать? «Дориаль» – марка неплохая, широко разрекламированная и относительно недорогая, – сообщила я. – И помада у них действительно стойкая, продержится несколько часов, если только жирного не есть. Теперь насчет тона. «Дикий шиповник» – это такой холодный светло-розовый цвет, я подобным пользовалась редко, только когда была серебристой блондинкой. И притом глубокой зимой.

– Почему – зимой? – заинтересовалась Ларочка.

Ирка слушала меня, открыв рот.

– Да потому что только зимой и в самом начале весны я бываю белокожей! А холодный розовый совершенно не сочетается с моим обычным загаром.

– Вот-вот, что-то такое Серега и хотел у меня узнать! – обрадовалась Ларочка.

– Полагаю, он хотел знать, какая женщина могла выбрать такую помаду, – уточнила я. – Суммируя свои знания по данному вопросу, отвечу так: белокожая и светловолосая. Причем не золотистая блондинка – таким больше подходят абрикосовые, персиковые и коралловые тона, а платиновая. Кроме того, светлая атласная помада придает губам сочность и объем, поэтому ее предпочитают женщины с узкими, тонкими губами, это тоже надо учитывать.

– То есть Сереге надо искать бледнолицую тонкогубую бабу с платиновыми волосами, – подытожила Ларочка.

– Или вообще седую, – добавила я. – К благородной седине «Дикий шиповник» тоже подойдет. К тому же это ведь не матовая помада, так? Она атласная, то есть с блеском, что особенно рекомендуется красавицам в возрасте.

– Класс! – искренне восхитилась Ирка.

Я почувствовала себя польщенной и выдала «на бис»:

– И последнее. Помаду светлых тонов советуют использовать тем, кому нужно скрыть несовершенство улыбки. Холодные тона не подчеркивают неровность зубов и делают их цвет немного белее.

Я перевела дыхание и суммировала сказанное:

– Итак, вот тебе мое экспертное заключение: вероятно, это не очень молодая женщина среднего достатка, которая в курсе модных тенденций и следит за своей внешностью. У нее белая кожа, платиновые или седые волосы и тонкие губы… А, ч-черт!

– Что такое?! – испугалась Ларочка.

Ирка вздрогнула и захлопала ресницами, спрашивая меня о том же самом встревоженным взглядом. Я приложила палец к губам и покачала головой. Мы, конечно, одна большая дружная семья и все такое, но делиться своей сумасшедшей догадкой с верной женой майора Лазарчука я пока не стану.

– Ничего страшного, я палец прищемила, – соврала я в трубку. – Пока, дорогая, побегу, сделаю себе холодный компресс!

– Ну? – сурово сказала Ирка, когда я положила трубку. – Мне-то хоть не ври! В чем дело, ты чего всполошилась?

– А ты вспомни, кто у нас платиновая блондинка?

– Мэрилин Монро?

Вот уж эксперт по гламуру…

– Я сказала – у нас!

– В России? – уточнила подруга.

– В числе наших знакомых!

Ирка задумалась.

– Да Костина же! – нетерпеливо подсказала я. – Она блондинка, и именно платиновая!

– Точно! – Подружка всплеснула руками, но на полувзмахе остановила их и переместила к затылку, чтобы озадаченно почесать в нем. – Погоди-ка… А почему ты решила, что Костина может быть связана с ограблением «Буренушки»?

– Потому что у нее явные криминальные наклонности, она же влезла к нам с отмычками – это раз! Второе: она сбежала из больницы с разбитой головой, а это очень подозрительно! Ну и, наконец, она идеально подходит под описание, которое я сама дала Ларочке!

– По-моему, этого маловато, – усомнилась Ирка. – Но, может быть, имеет смысл рассказать все это Лазарчуку…

– Все-все? – фыркнула я. – Вдруг она ни в чем таком не виновата? А мы ей голову разбили! Сейчас растреплем все родной милиции, и неизвестно еще, кого и за что потом привлекут к ответственности!

– Логично. Тогда давай и с Костиной тоже сами разберемся, – предложила моя энергичная подруга.

– Только в порядке очереди. Сначала разберемся с Адой, а то у нее дочка, внук, и они волнуются.

– Благородно, – оценила Ирка.

И, благословив меня на подвиг, она осталась дома, потому что сама же с утра пораньше вызвала слесаря: решила, что надо обязательно поменять замки. Ни против визита слесаря, ни против одинокой прогулки я не возражала.

Было чудесное майское утро. Дворничиха тетя Даша в оранжевом жилете поверх цветастого халата скребла метлой сизый асфальт, обходя припаркованные во дворе автомобили, с капотов которых наблюдали за происходящим невозмутимые уличные коты. За забором, во дворе детского сада, разноголосо вопила и визжала малышня. За прутьями ограды, заплетенной вьюнками, на огромной скорости мелькали яркие пятна детских одежек – как разноцветные кубики овощей в электрическом миксере.

С улыбкой человека, который в общем и целом согласен с постулатом «Жизнь хороша, и жить хорошо» я прошествовала по липовой аллее до перекрестка, прямо на светофоре поймала такси и поехала в отель «Приват».

Водитель, услышав адрес, посмотрел на меня с интересом, но ничего не сказал, только всю дорогу косился на мои ноги. Наверное, прикидывал, гожусь ли я в дневные бабочки, принимающие вахту у ночных. У меня заранее сложилось вполне определенное мнение об отеле с выразительным названием «Приват», и, кажется, таксист его разделял.