Последний ребенок

– «Я нашел ее». – Голос Джонни звучал будто из могилы. – «Ту девочку, которую похитили».

– Больше ничего?

– Потом он сказал мне бежать. Говорил что-то про парня в машине.

Хант кивнул. Они прошлись по всему эпизоду раз шесть или семь.

– Ничего такого, что указывало бы на то, что он говорит именно о твоей сестре? Ни имени, ни описания, ничего подобного?

– Он говорил об Алиссе.

– Джонни…

– Да!

Джонни упрямо кивнул, и Ханту захотелось положить руку ему на плечо, сказать, что все будет в порядке, но место, где они находились, не годилось для починки всего сломанного, как бы сильно ему этого ни хотелось.

Детектив посмотрел на Кэтрин Мерримон, маленькую и словно застывшую на месте. К ней ему тоже хотелось бы прикоснуться, но тут чувства были сложнее. Красивая, нежная, надломленная, она считалась пострадавшей, и здесь все определялось правилами. Так что отвлекаться Хант себе не позволил, и голос его, когда он заговорил, прозвучал твердо.

– Шансы невелики. Тебе нужно быть готовым к этому. Прошел уже год. Весьма вероятно, что он имел в виду Тиффани Шор.

Джонни покачал головой, но ничего не сказал.

– Я знаю Тиффани, – словно ребенок, пробормотала его мать.

Никто не стал напоминать ей, что она уже говорила это. Джонни моргнул – пропавшая девочка стояла перед ним как живая. Маленькая, со светлыми волосами, зелеными глазами, шрамом на левой руке и глупой шуткой, которую рассказывала всем пожелавшим слушать. Что-то насчет трех обезьян, слона и пробки. Хорошая девочка. Всегда была такой.

– Тот человек на мосту, – начал Хант. – Помнишь что-нибудь еще? Ты мог бы его опознать?

– Я и не видел его толком. Что-то двигалось, вот и всё. Лица не видел.

– Машина?

– Нет. Я же говорил.

Хант выглянул в окно. Полицейские уже выходили из машин, и их тени четко выделялись на бетонной стене моста.

– Оставайтесь здесь, – сказал он. – Не выходите из машины.

Детектив вышел, захлопнул дверцу и огляделся. В тяжелом, сыром воздухе стоял запах реки. Из-под моста поднималась тьма, и Хант взглянул на север, словно хотел увидеть вдалеке каменные леса и, у подножия холмов, растянувшееся на двадцать миль и питающее реку болото.

Холодная капля упала на щеку, и детектив кивнул ближайшему копу:

– Посвети в ту сторону. Туда.

Он подошел к контрфорсу в тот самый момент, когда копье света ударило в ночь и упало на лежащее на берегу тело.

Неподалеку, футах в пяти от него, валялся велосипед Джонни Мерримона.

Господи.

Мальчишка прав.

Вокруг Ханта все пришло в движение. С ним прибыли четверо полицейских в форме и группа экспертов-криминалистов для осмотра места преступления. Несколько капель простучали по ветровому стеклу, а две или три попали ему на макушку. Дождь приближался.

– Накройте тело. Быстрее. Растяните брезент как можно шире. Накройте перила. – Детектив думал о соскобах краски и поблескивавших на дорожном покрытии осколках стекла. – Где-то там должен быть мотоцикл. Найдите его. И пусть сюда доставят палатку. – Бухнул гром. Хант посмотрел на небо. – Сейчас польет.

* * *

Джонни почувствовал, что мать начала дрожать. Руки… потом плечи…

– Мам?

Она, словно не слыша, только еще сильнее сжала ремешок. В задней части салона было темно, и ей пришлось подтянуть сумочку, чтобы заглянуть в нее в свете бьющих сзади фар. Подглядывая одним глазом, Джонни увидел, как мать роется в содержимом, достает пластиковый пузырек, вытряхивает на ладонь таблетку, бросает в рот и, закинув голову, глотает всухую, не запивая. Сумочка упала в темноту, а голова – на подголовник.

– Никогда больше так не делай, – произнесла она бесстрастным голосом.

– Ты про школу? – спросил Джонни.

– Нет.

Пауза. В груди у него похолодело.

– Никогда больше не подавай мне надежду. – Она повернулась и посмотрела на него. – Никогда больше не поступай со мной так.

* * *

Палатку успели поставить до того, как небеса разразились ливнем. Хлипкое сооружение тряслось и содрогалось. Хант опустился на корточки рядом с телом. Брезент хлопал так, что приходилось кричать. Два полицейских в форме держали лампы, эксперт-криминалист и два судмедэксперта склонились над трупом с другой стороны.

– Вода скоро просочится, – сказал за спиной детектива один из полицейских.

Хант согласно кивнул. Грозы в конце весны приходили и уходили быстро, но воды приносили много. Сейчас это было совсем ни к чему.

Он осмотрел испачканное кровью лицо, обломок кости в месте изгиба руки. На одежде мертвеца запеклась глубоко въевшаяся грязь; черная, с зеленоватым отливом глина въелась в подошвы и ткань обуви. Запах еще сохранился; пахло чем-то органическим, не связанным ни с рекой, ни с недавней смертью.

– Что узнали? – спросил Хант, обращаясь к медэксперту.

– В хорошей форме. Развитая мускулатура. Возраст… Я бы сказал, между тридцатью и сорока. Бумажник у вашего парня.