Последний рубеж

— А что насчет другого? — спросил я, первый раз обратив на него все свое внимание. Как и его приятель, этот был таким же ветхим, как и можно было ожидать, металлоконструкция окислилась, компоненты из плоти демонстрировали явно нездоровую бледность. Вместо того чтобы тупо уставиться на кафедру перед собой, казалось, что он дрожит, словно его охватила лихорадка. Я мгновенно достал свое оружие и Юрген как всегда последовал за мной, нацелив свой лазган на сервитора.

— Стой! — напугано заорал Мирес, до того как кто-то из нас нажал на спусковой крючок, — с ним всегда такое происходит, — Жарен, стукни по нему.

Ближайший член экипажа, явно положивший глаз на должность Колина, подошел к сервитору и подчинился, съездив существу по усиленному черепу выщербленным гаечным ключом, несомненно, предназначенным именно для этой цели. Дрожь пропала, хотя наполовину живой конструкт и не подумал вернуться к работе. Он просто застыл на месте, его деформированная голова медленно поворачивалась, чтобы просканировать мостик, пока Жарен топтался у него за плечом, очевидно размышляя, повторить ли ремонтную операцию или нет.

— Возобновить назначенные обязанности, — медленно и громко произнес Мирес тоном, который необходим, чтобы проинструктировать большинство сервиторов.

— Ввод инициирован, — забубнил вокс-кодер, в то время как его голова повернулась направо, насколько могла, существо начало медленное движение в другую сторону. Меня никогда особенно не пугали сервиторы, в отличие от тех, кто находил их глубоко тревожащими, но отмеренные, неторопливые движения казались почему-то осторожными, как будто шаркающая конструкция из плоти и технологии оценивала нас.

— Какой ввод? — потребовал ответа Мирес. Он повернулся к Колину.

— Ты назначил этой чертовой штуке другое задание, не спросив меня?

— Зачем мне это? — огрызнулся Колин, разворачиваясь, дабы с раздраженной озадаченностью посмотреть на сервитора. — Расшифровать ввод.

— Ввод продолжается, — ответила машина, и порази меня Трон, если я преувеличиваю, но могу поклясться, что услышал в этом приглушенном механическом голосе вспышку эмоций. Эхо презрения и злобной радости. Игнорируя Миреса и не обращая внимания на все, что он мог сказать по этому поводу, я нажал на спусковой крючок лазпистолета.

За время своей долгой и бесславной карьеры, я не могу сказать, что мне часто приходилось в упор стрелять в сервиторов. Большинство тварей, которые хотели убить меня, были из плоти и крови (или из чего-то похожего: конечно, если не считать некронов, или каких-то диких жителей варпа, которые в обычном смысле слова были не совсем живыми), но я не раз сталкивался с боевыми моделями, запрограммированными искромсать на ленточки мою униформу вместе с телом под ней. В этот раз все было проще, я направил прицел в одну из множества уязвимых точек в основании черепа, куда был воткнут нервный модулятор. (Система, которую обычно бронируют на боевых моделях, но на гражданских оставляют открытой для техобслуживания; хотя я сомневался что этому, на борту "Огней Веры", такая компоновка принесла пользу). Выстрел поразил цель, выдав убедительный фонтан искр, брызг крови и смазки.

— Какого черта вы делаете?! — заорал Мирес, в то время как Жарен завизжал как потрясенный гретчин и с отвисшей челюстью от удивления отпрыгнул назад, глядя на пятна на его рубашке.

Вместо того чтобы упасть, сервитор развернулся лицом ко мне, в его глазах загорелся злобный интеллект, разрушенный механизм, кажется, сжижался и сливался с омертвевшей плотью.

Силовые кабели оторвались от кафедры, с которой он был соединен, оборачиваясь вокруг конечностей, в то время как злокачественные образования проросли вокруг и между ними, втягивая потрескивающие цепы в тело.

— Ввод завершен, — самодовольно объявило существо, — я прибыл.

— Осторожно! — заорал я, но было слишком поздно: кабели змеями кинулись на убегающего Жарена, он дернулся на секунду, когда ток пробежался по его телу, после чего без чувств упал на палубу. Не уверенный, был ли он еще жив или просто дергался от спазматического рефлекса, я всадил следующий выстрел ему в голову до того как прицелиться обратно в мерзость перед собой: было слишком поздно спасать ему жизнь, но у меня все еще было время, чтобы спасти его душу.

Юргена, конечно же, не нужно было подгонять, чтобы он открыл огонь, и он всаживал очередь за очередью лазерные лучи в деформированное чудовище. Тело Жарена подтянулось к сервитору, все еще окруженному ореолом потрескивающей энергии, насколько я могу судить столь же колдовской, сколь и электрической[27]; и перед моим испуганным взором он тоже начал течь, словно плавящийся воск, плоть, кровь и кости удвоили размеры биомеханического ужаса.

— Демон на мостике, — ломанным от паники голосом я передал в вокс, — нужно подкрепление. Лазган не останавливает его!

— Что мы можем сделать? — спросил Мирес, весь его гнев ушел, он с отвисшей от ужаса челюстью пялился на тварь.