Последний рубеж

– Что поделать, – наигранно вздохнул Харднетт. – Есть такое слово – «надо».

– Опять придется штамповать.

– Мне все равно.

– Это тебе, Вилли, все равно. А у меня, едренть, как штамповку гнать начинаю, так душу наизнанку выворачивает и пузо чесаться начинает.

Мастер Масок глубоко вздохнул. Харднетт, сообразив, что взгрустнувший ветеран напрашивается на порцию сочувствия, выдал ему эту порцию:

– Что-то ты, многоуважаемый наш Эмэм, совсем раскис. Стряслось чего?

– Творить хочется, Вилли! – оживился Мастер. – Творить! Понимаешь? Чем дольше живу, тем больше хочется.

– Ну так твори. Кто не дает?

– Вы, едренть, и не даете! Вот раньше, помнишь, как было? Лет десять – восемь назад. А, помнишь? Помнишь, как я тебе первую маску делал?

– Помню, конечно, – кивнул Харднетт. – Еще бы не помнить.

– Вот! Ювелирная работа! На моих масках синяки от ударов такие оставались, что любо-дорого поглядеть было. А какая кровь из порезов сочилась? От настоящей и не отличишь. Потому как штучные экземпляры делал. А сейчас что?

– Что?

– Поток.

– А что поделать, дорогой мой Эмэм, если объем задач возрос в десятки раз? Федерация-то расширяется в геометрической прогрессии.

Мастер Масок сокрушенно махнул рукой:

– Да хоть в тригонометрической. Уйду я, Вилли, к чертовой матери!

– Куда?

– Куда-куда… На пенсию, куда еще.

– Что, Эмэм, тебе там делать?

– А тут мне что делать? Раньше-то я вот этими самыми руками клеточку к клеточке, клеточку к клеточке… И сальную железу, и потовую. И тельце Руффини, и тельце Месснера. Все, едренть, вот этими самыми руками. Все! Не поверишь, Вилли, ведь каждую волосяную луковку вручную высаживал. А сейчас… Посмотри.

Он жестом пригласил Харднетта в свидетели произошедших в лаборатории изменений. А таковые действительно имелись: огромный зал под завязку был заставлен новейшим высокотехнологичным оборудованием.

– А сейчас, Эмэм, – сказал Харднетт, по достоинству оценив увиденное, – бюджет у Комиссии стал в два раза больше, чем у Министерства обороны. Времена меняются, и мы меняемся вместе с ними. Плоды отмены моратория докатились и до нас: переходим от кустарщины на высокие технологии.

– Вот именно! Оседлав эти самые ваши логии, с самой сложной задачей теперь любая дура справится.

Заявив подобное, Мастер Масок беспардонно кивнул в сторону хорошенькой дамы, стоявшей возле биометрического сканера. Эта фигурная шатенка с раскосыми глазами украдкой наблюдала за молодым-да-ранним начальником Особого отдела. С очевидным интересом, надо сказать, наблюдала. Харднетт улучил секунду и заговорщицки подмигнул ей, а затем послал воздушный поцелуй. Она смущенно опустила глаза и стала энергично выкручивать из аппарата силовой кабель. При этом так усердствовала, что запредельного размера ее бюст ходил ходуном под ушитым белым халатиком.

А Мастер тем временем продолжал негодовать:

– Все проще простого стало. Понимаешь? Проще просто некуда. Мордель в окошко просунул, железяка ее лучами вжик, считала. Потом эта же железяка на модель шаблон образца накинет и разницу циферками выдаст. А другая железяка, – Мастер со злостью пнул ногой стойку формовочной студии, – по этим циферкам форму отольет, с учетом того, где чего добавить, где чего ужать. Потом – блямб на эту форму шмат имитационного пластика, и все. Через пятьдесят семь секунд снимай пинцетом и суй в физиологический раствор. Шесть часов цикла – вынимай ткань. Свеженькую дерму с эпидермисом. Подкрась, состарь, волоски натыкай и все – готово. Так даже и на это, едренть, свои аппараты имеются. Беда, Вилли. Просто-напросто беда!

– Ну а что поделать, Эмэм? – развел руками Харднетт. – Прошлогодняя трава всегда зеленее нынешней, да только время вспять не повернешь.

– Уж это да, не повернешь, – согласился Мастер. И, заглядывая в глаза, спросил с надеждой: – А может быть, к обеду?

Харднетт был непреклонен:

– К утру, Эмэм. К утру.

– Вот-вот. Вручную маску за ночь не сделать. – Мастер огорченно помотал головой. – Увы и ах, но так… Образец-то подобрал?

Харднетт вызвал щелчком экран терминала и запросил файл.

– Ну и харя! – восхитился Мастер, взглянув на выбранную Харднеттом модель. – Это где же такие красномордые обитают?

– Тут рядом.

– Бороду вроде этой отрастить?

– Не знаю… Ну сделай, что ли, чуть короче.

– А по мне, едренть, и так хорошо, – прикинул Мастер.

Харднетт легко согласился:

– Ну хочешь, так оставь.

– Прическу такую же простоватую?

– Такую же.

– Височки косые?

– Косые.

– Ладно, Вилли, сделаю в лучшем виде, – горячо пообещал Мастер. – Не сомневайся.

– А я не сомневаюсь, – уверил его Харднетт и еще раз подмигнул шатенке.

Та прыснула и отвернулась.

– Да, слушай, – вспомнил Мастер и схватил полковника за пуговицу, – а как с глазами решим? Просто цветные линзы? Или у тебя со зрением проблемы?

– Зрение, Эмэм, у меня дай бог каждому, – похвастался Харднетт.

– Это хорошо.

– Но есть нюанс. Небольшой, но важный.

– Валяй.

– Понимаешь, дорогой Эмэм, тамошнее светило – дряннее некуда. Поэтому сетчатку желательно прикрыть. Иначе ослепну к черту.

– О, едренть-то! Степень нужной защиты в файле указана?

– Естественно.