Последний рыцарь Тулузы

– Мы сделаем это ночью, когда горожане будут спать? – Роже поскреб затылок.

– Ну да, разве хозяин обязан предупреждать заранее о своем прибытии?

– Конечно, не должен. Но нам придется снять часовых, возможно, убить множество народу и, главное, всех, кто как-то мог быть причастен к смерти моего отца.

– Сеньор вправе казнить, или миловать по собственному желанию.

Покончив таким образом с нравственными вопросами, мы приступили к подготовке к вылазке.

Безье – суд чести или кровная месть?

На самом деле, идея проникнуть в город ночью приказала долго жить уже при ближайшем рассмотрении плана города. Безье был более чем хорошо укрепленным городом, за крепостную стену которого мало проникнуть, нужно еще и контролировать каждую улицу и по возможности каждый дом, в противном случае нас бы оттуда Живо выбили.

Поэтому вскоре родился новый план: со слов сеньора Роже мы знали, что через две недели жители Безье устраивают осеннюю ярмарку. Что такое ярмарка? Это толпы разношерстного люда. Купцы с товаром, работники, ищущие новых хозяев, мечники, копейщики и лучники – в поисках места службы. Мы должны были воспользоваться этой возможностью.

Итак, за неделю до знаменитой ярмарки в Безье начали стекаться люди. Никто не обратил внимания на безобидного с виду торговца оружием, который привез на ярмарку свой товар. Никто не задержал желающих посостязаться в традиционном ярмарочном конкурсе стрелков пришедших в Безье лучников. Никто не почувствовал подвоха, когда в город приехали охочие до веселых зрелищ господа из соседних городов в окружении пышных свит.

В общем, все прошло более чем спокойно. Сам Каркассонский сеньор прибыл на ярмарку совершенно открыто. Лучшая в городе гостиница встретила своего господина с настежь открытыми дверьми и при параде всей прислуги.

Роже-Тайлефер совершил краткий визит к главам города, после чего отправился обмениваться любезностями с приехавшими на ярмарку знакомыми рыцарями. В свободном городе Безье царили вольнолюбивые нравы. В этих поездках я сопровождал молодого Роже-Тайлефера из рода Транкавель и должен отметить, что как бы ни был он зол на горожан Безье, как бы ни желал их крови, он ничем не выдал себя, весело раскланиваясь с убийцами отца и брата.

Раймона я препоручил двум подготовленным для защиты господина телохранителям. Он должен был расположиться со своим отрядом в северной части города, в то время как Роже с каркассонскими рыцарями – занять южную половину.

Оба сеньора имели при себе весьма ограниченную свиту, в то время как их основные силы под видом мирных граждан, приехавших на ярмарку, располагались по одиночке в различных гостиницах города, трактирах и частных домах. В назначенную для захвата города ночь все они распределились на улицах таким образом, чтобы контролировать каждый дом.

Сигналом к разворачиванию военных действий должна была послужить пылающая башня Городского Совета, которую было видно из всех частей города.

Конечно, Роже не хотел губить собственное имущество, но другого способа дать одновременно сигнал для нескольких сотен распределенных по городу воинов просто не нашлось.

Посреди ночи несколько заранее отобранных смельчаков нетвердой походкой сильно набравшихся людей вышли из двух стоящих по обеим сторонам центральной площади трактиров и подошли к означенной башне, у которой и днем и ночью стоял пост лучников.

Когда к лучнику приблизился подвыпивший пузатый ремесленник, руки которого сжимали бочонок чудесного сладкого и очень дорогого каркассонского вина, тот даже не подумал вынуть из колчана стрелу или пригрозить пьянчужке мечом. Толстяк казался таким пьяным и беззащитным, что лучник невольно засмеялся и поманил его рукой.

– Сдается мне, уважаемый, что вам никак не дотащить этот бочонок, – весело предположил лучник.

– Мне и самому кажется, что я грохну его где-нибудь по дороге, – кряхтя сообщил толстяк, грузно осев рядом с постом, прямо на мощенную булыжником мостовую. – Путь мой неблизок, до улицы Святой Клары, мимо церкви Возрождения и катарской лавки с готовыми платьями. А там уж рукой подать.

– До улицы Святой Клары! – присвистнул лучник. – Не близко...

– Я вот что думаю, – толстяк взвесил на руках бочонок, – что если, господин лучник, нам немного отпить из этого бочонка? Авось, все не таким тяжелым будет.

– И то верно, – согласился лучник, вытирая длинные усы и приставляя к стене лук. Он поднял бочонок и принялся жадно пить из него.

В это время за его спиной образовался еще один ночной прохожий.

Секунда, и лучник повалился на землю, из его спины торчала рукоятка кинжала. Тут же толстяк перехватил бочонок – зачем же добру пропадать, – а его подельщики притащили к башне промасленные вязанки хвороста и зажгли.

Хворост вспыхнул мгновенно. Пламя сразу же начало подниматься все выше и выше, облизывая башню с такой жадностью и аппетитом, будто бы она была и не башней, а сахарной головой, которыми так славилась во все времена ярмарка в Безье.