Последний секрет

Но это и делало игру интересной. У меня были карты. Я знала комбинации. А она… она даже не знала правил игры.

Он слегка выдохнул, надавливая сильнее, прижав мою ногу мне за голову, и я удовлетворенно прикрыла глаза от этого звука.

Глава 21

Кэт

Полный отчет Тома Бека по Нине содержал тридцать две страницы. Я устроилась в углу нашего дивана с капуччино в руках и перелистнула тисненую титульную страницу.

Первые несколько страниц были грустными, но неудивительными.

Она была бедной, даже беднее меня. Королева красоты из маленького городка, мать которой сбежала, когда ей было десять, а отец последовал примеру супруги спустя семь лет. Она завоевала симпатию жителей города, получив корону… я прищурилась на зернистый снимок молодой Нины с короной и лентой, под которым едва читалась газетная подпись… Клубничной королевы. Умора. Неудивительно, что она не упомянула это в своей заявке на место в совете винного аукциона. Похоже, она жила с тетей и дядей до выпускного, а затем вышла замуж за Мэттью Райдера.

С того момента стало скучно. Я быстро перелистнула страницы с документами на недвижимость, счетами по кредиткам и кредитной историей. Все посредственное. Интересно становилось в разделе с медицинской историей.

Я знала, что она делала операции, но у меня все равно отвисла челюсть, когда я увидела весь список. Подтяжка рук. Подтяжка ягодиц. Подтяжка живота. Увеличение груди. Второе увеличение груди. Импланты в щеки. Подтяжка бровей. Подтяжка глаз. Имплант в подбородок. Изменение формы ушей. Ринопластика. Подтяжка шеи. Лабио- и вагинопластика. Она была чудовищем Франкенштейна, и я быстро пролистала остальной отчет, надеясь найти фото миниатюрной блондинки до всего этого. Ничего не было, не считая вырезки из газеты, и я вернулась к разделу с медицинской историей.

Под списком косметических операций был подраздел под названием «Другие операции». Я пробежала пальцем по аппендектомии, удалению зубов мудрости, сломанной руке, вывихнутой лодыжке, а на последнем пункте мой ноготь замер, и я оглядела детали, фокусируясь на дате.

Восемь лет назад. Аборт.

* * *

Прошло три дня, а все мои мысли до сих пор были заняты нерожденным ребенком Нины. Все эти наводящие вопросы, когда она знала, что у меня проблемы с зачатием. Восемь лет назад, она была беременна. Беременна! Беременна, и она этого не захотела. Была ли ее история о раке простаты у Мэтта вообще правдивой? И если да, это только подтверждало мое убеждение, что она была изменщицей. Я вытащила наш обед из холодильника и сорвала крышку с пасты с лобстером. Телефон Уильяма звякнул, и я повернула голову вовремя, чтобы заметить, как он приглушил уведомление, не отвлекаясь от документов перед ним. Сигнал послышался снова, я потянулась через кухонный островок и взяла его, без удивления обнаружив ее имя на экране. Два новых сообщения.

Я принесла в офис домашние бомбочки из песочного теста. Ты голоден?

В три все еще в силе?

Я сдержала желание спросить, почему Нина писала ему. У них было фиксированное расписание совещаний. Понедельники, среды, пятницы в три. Не было необходимости их подтверждать. Не нужно отправлять сообщения с болтовней в любое время дня. Он все больше и больше сближался с ней, а мои нервы изнашивались с каждым треньканьем телефона.

Их вторжение в нашу жизнь перешло абсолютно все социальные нормы. Мэтт и Нина, казалось, всегда были там же, где мы.

У вас ложа на стадионе 49ers? Мы обожааааем футбол.

О, как неожиданно встретить вас на фермерском рынке. Присоединяйтесь к нам на обед!

Извините, что зашли без приглашения, но мы по ошибке купили больше вина, чем нужно, и, чисто случайно, это ваше любимое!

Мы едим какое-то гадкое полезное дерьмо на ужин. Почему бы вам не зайти и не притвориться, что вам оно нравится?

Ладно, последнее было не дословной цитатой, но я прочла между строк. Добавить сюда новые пробежки Нины и Уильяма два раза в неделю, и у меня не было возможности обернуться, не увидев ее идиотского лица. А теперь, когда он приехал домой на обед, она опять нам мешала. Я переключила его телефон на беззвучный и бросила его назад на столешницу.

— Она меня достала. Богом клянусь, я просто хочу прожить один день, не видя ее лица и не слыша ее тупого смеха.

— Ты о ком? — Уильям перевернул страницу, водя ручкой по строчкам контракта.

— О Нине, — резко сказала я.

— Когда ты стала такой злобной?

— Что, прости?

— Нет ничего плохого в ее смехе. Или одежде, или во всем другом, что тебе обязательно нужно высмеять. — Он нацарапал свою подпись на линии внизу страницы и поставил точку с немного бо́льшей силой, чем нужно.

Я отвернулась, доставая тарелки из шкафчика и бросая их на столешницу.

— А теперь ты ее защищаешь?

— Я просто не понимаю, почему ты так враждебно к ней относишься. Она старается изо всех сил. Она не такая как ты, Кэт. У нее в жизни нет всего, что она только пожелает.

Я издала приглушенный звук.

— Хотела бы я знать, что это значит.