Последний сезон

— Неужели я настолько резка и противоречива, даже для тиража[7]? — опрометчиво спросила она.

— Только когда без конца ошибаетесь. Это самое досадное в вас, — откровенно уколол он, и Кейт мысленно выбранила свою тупость: как можно разувериться в своих силах и свести на нет все то, что сумела восстановить после крушения, которое довелось пережить ей и Иззи?

— А вам думается, вы наделены божественным правом являть собой образец корректности? — вкрадчиво спросила она, старательно отводя взгляд.

— Конечно, — отвечал он, и меж его бровей слегка обозначилась вертикальная морщинка. Он увидел стеснение и, несомненно, обиду, укрывшуюся за ее надменным самодовольством.

— По-моему, мужчине недопустимо прикрываться своим превосходством над женщиной, принимая это навязанное обществу заблуждение за данность, ваша милость. Прежде чем присваивать щит, надо доказать, что владеете им, — с вызовом бросила она и наконец сумела холодно встретить изумленный взгляд его серо-зеленых глаз и легко иронично улыбнуться.

— С восторгом доказал бы, если вы наберетесь мужества и рискнете испытать ваш неотразимый щит в моих руках, мисс Элстоун. — Он откровенно похотливо посмотрел на нее и улыбнулся, по-мужски соблазнительно.

Кейт, неотрывно следившая за его губами с некими надеждами на то, что они внезапно откроют ей тайны Вселенной, решительно сжала кулаки опущенных рук, чувство потери едва не подкосило ее. Нет, зря его пронзительно-изумрудный взгляд предвкушает легкую победу, она твердо отражает его своим стальным щитом. К счастью, никто, кроме нее, не подозревал, что ее острые ноготки, силясь впиться в нежные ладони, едва не прорвали тонкие лайковые перчатки, пока она стойко урезонивала свои примитивные инстинкты. Обозримые перспективы были довольно унылы.

— Не обольщайтесь, милорд, — произнесла она тихо, но с нажимом в голосе.

— Мне это ни к чему, если вы в свое время не прельстились перчатками, которые я позаботился бросить к вашим ногам.

— Никогда не опускалась до трусости, вы сами ретировались без боя.

Но тут атмосфера в зале всколыхнулась, и та вибрация по своей напряженности превзошла легкое недоразумение между двумя завзятыми спорщиками, которые некогда вполне могли сплести свои жизни кельтским узлом. У Кейт пересохло во рту, сердце зачастило, однако она решительно заставила себя держать презрительную паузу, дабы осадить наглеца. Обжигая друг друга взглядами, они едва сознавали неуместность выяснения своих намерений и желаний на публике, но не могли скромно потупить глаза и разойтись в стороны. Не уклоняясь от его ледяного взгляда, Кейт непроизвольно вздохнула и облизнула пересохшие губы, изумляясь страсти, дико блеснувшей в его глазах. Он сменил самоуверенный язвительный гнев на искусительную сумрачную чувственность, и это не к добру.

— Полагаю, любезные, вы рискуете пропустить первый вальс, если не спохватитесь. — Элиан нарочито бодро вмешалась в их молчаливый поединок, обещавший важную победу, Кейт никак не могла вспомнить, зачем она ввязалась в него.

— Какой стыд, однако, — подкислила она его радость к всеобщему одобрению, хотя губы едва слушались, а язык отчего-то присох к нёбу.

— Вы уже пообещали танец другому, мисс Элстоун? — не дрогнул Эдмунд, правда, отчего-то не пожелал потакать ее ожиданиям и не отправился отыскивать ту хорошенькую крошку, с которой успел побеседовать.

— Нет, но, смею заметить, пообещали вы.

— Вы ошибаетесь, впрочем не впервые, так что лучше поторопитесь со мной на первый тур, пока мы не привлекли к себе всеобщего внимания, — откликнулся Эдмунд.

— Никогда не танцую с пэрами, которые указывают, как мне поступать.

— Тогда умоляю, окажите любезность нам обоим и пройдите со мной в круг, прежде чем злые языки успели наплести множество версий нашего опоздания, мисс Элстоун, — изложил он свою просьбу весьма требовательным тоном.

Он прав, многие уже оглядывались на них. Кейт, стремясь выйти из неловкой ситуации, мило приняла его руку и позволила вывести себя на танец, словно нет ничего приятнее, чем танцевать с задирой и грубияном. Однако он вовсе не собирался держаться в рамках светского притворства и рискованно увлек ее за собой в неведомый чувственный мир. Все знакомые ориентиры завертелись и слились перед ее взором.

— Отчего вы так внезапно возненавидели меня, милорд? — услышала она свой голос, едва они закружились в танце. Проклятие, не надо было позволять ему прижиматься так тесно. Это было так странно при их нынешней антипатии, поскольку раньше между ними никогда не возникало столь пьянящей близости, он всегда оставался партнером, достаточно искусным, чтобы не отдавить ей ноги.

— У меня нет к вам ненависти, Кейт, — ответил он без тени намека на улыбку, глядя в ее гордо приподнятое лицо с застывшими недоверчивыми глазами.

— Вероятно, тогда стало бы легче, — тоскливо заметила она.

— Вам или мне?

— Нам обоим.

— Так, значит, вы все-таки трусите, — пробормотал он, однако продолжал держать ее, словно ценный трофей, который так естественно гармонирует с ним, словно им на роду написано танцевать вместе.