Последний шаг

Наконец он прервал молчание:

— Помните, в своем дневнике Мария Ангелини упоминает о молодом адвокате Маноле Брашовяну?

— Официальный защитник? — вырвалось у Фрунзэ. Он поднял голову, теперь уже окончательно отогнав от себя чувство вины.

— Он жив? — задал вопрос Лучиан, не в силах сдержать профессиональное любопытство.

— Да, жив. Работает. Проживает в Бухаресте, на улице Доктора Листера, 155. Если у него хорошая память, тогда… Им займешься ты, Фрунзэ, — решил полковник Панаит. — Позвони ему и договорись, когда он сможет с тобой встретиться.

— У вас и номер телефона есть?

Панаит дружески засмеялся:

— Пожалуйста! Эх ты, лентяй!

Фрунзэ сразу повеселел и выпалил:

— Сегодня же я и пойду к нему!

— У меня есть и другие новости. Из лиц, участвовавших в деле Ангелини, живы еще двое: агент Марин Ницэ и писарь Тудор Петреску. Я сегодня же пошлю кого-нибудь побеседовать с ними, а там посмотрим… Да! Я пригласил к себе бывшего репортера Траяна Никоарэ, который в сорок пятом году писал в газете «Семналул» о трагической гибели Нормы Тейлор и ее мужа. С ним побеседую я. Если у вас нет вопросов, то считаю совещание закрытым. Сейчас восемь часов двадцать минут. До прихода Чампели вы свободны.

2

Никто из трех офицеров государственной безопасности, привлеченных к расследованию по делу Пантази — Ангелини, не сомневался, что бывший архивариус Санду Чампеля прибудет точно в назначенное время. Его пунктуальность проявилась уже накануне, когда он отказался вести какие бы то ни было разговоры вне здания министерства. Поэтому, когда часы показали без четверти девять, а Чампеля все не давал знать о себе, полковник Панаит удивился:

— Послушай, Лучиан, ты хорошо запомнил время?

Лучиан не обиделся на высказываемые начальником сомнения и еще раз заверил, что с Чампелей обо всем было договорено.

Фрунзэ все же попросил разрешения позвонить в бюро пропусков. Полковник разрешил, однако всем своим видом старался показать, что относится к происходящему скептически: «Если до сих пор не явился, значит, не придет». Из бюро пропусков ответили сразу: Чампеля Санду у окошечка еще не появлялся.

Все трое пребывали в состоянии напряженного ожидания, молча посматривали на часы, предчувствуя что-то недоброе. В девять тридцать Панаит поднялся из-за стола и, заложив руки за спину, задумчиво направился к открытому окну, откуда наплывал горячий июльский зной. Он постоял там минут пять, глядя куда-то вдаль, потом тихо, словно только что узнал о какой-то серьезной неудаче, приказал:

— Берите быстро Василиу — и пулей к Чампеле. Выясните, в чем дело. Если все в порядке, тащите его сюда за шкирку.

Прежде чем покинуть кабинет начальника, Фрунзэ еще раз позвонил в бюро пропусков. Санду Чампеля так и не появился.

— Не теряйте времени! — требовательно торопил подчиненных Панаит. — Повторяю, предстоит тяжелый день.

Василиу понял, что создалось чрезвычайное положение, и продемонстрировал все свое мастерство. Не прошло и десяти минут, как «Волга» уже въезжала на улицу Херэстрэу. По требованию Лучиана шофер затормозил прямо перед домом Чампели.

Когда офицеры вышли из машины, они сразу почувствовали, что по ту сторону забора, в доме бывшего архивариуса, что-то произошло. А услышав заунывные причитания какой-то женщины, поняли, что свершившееся непоправимо. Они озабоченно переглянулись и направились к калитке — она была распахнута настежь. Прежде чем войти во двор, Лучиан и Фрунзэ задержались около группы тихонько перешептывающихся мужчин и женщин. Стоящие у калитки обратили на них внимание, шепот стал отчетливее и громче. Из дома доносился надрывный плач.

— Войдем! — сказал Лучиан, взволнованный неожиданной ситуацией. — Думаю, Чампели уже нет в живых.

Фрунзэ последовал за Лучианом, а в голове у него непроизвольно мелькнула мысль: «Значит, Чампеля не явился по уважительной причине…»

Плач в доме утих. Навстречу Лучиану вышла бледная жена Чампели. Она была одета в черное, глаза заплаканы.

— Господин офицер, — хныкала она, — мой Сандикэ скончался! Скончался, бедняга, скончался! — Она хотела было сопроводить слова сожаления горестным покачиванием головой, но это ей не удалось из-за непомерной полноты. — Скончался! Скончался!

При виде вдовы Фрунзэ чуть было не рассмеялся, но сдержался и строго приказал себе быть серьезным в присутствии убитой горем женщины. «Она похожа на детский рисунок, — подумал он. — Кружок — голова, кружок побольше — тело, ноги похожи на французские булочки, а два других кружочка…»

Словно угадав его мысли, Лучиан бросил на друга укоризненный взгляд.

— Госпожа Чампеля, пойдемте в дом, — обратился он к женщине и церемонно взял ее под руку.