Последний солдат СССР. Книга 2. Битва за Родину

Чтобы убедить недовольно бурчащих «дедов», пришлось рассказать, как он станет генсеком. Как Андропов, чувствуя, что умирает, в своём последнем докладе, рекомендовал назначить на высший пост государства Михаила Горбачева. Но Клавдий Боголюбов, заведующий общим отделом ЦК КПСС, курирующий официальный документооборот, этот абзац убрал. В результате на пленуме после смерти Андропова генеральным секретарем выбрали Черненко. Затем у Константина Устиновича случилось очередное отравление. По официальной версии от некачественной копченой ставриды. Ели её все, а патологические последствия возникли только у генсека. У Черненко отказали почки.

Кремлевский врач Часов добил его, буквально заставив старика с эмфиземой легких, отправиться для лечения на высокогорный курорт — Кисловодск. До смерти Черненко, все политические соперники Горбачева в Политбюро были устранены или дискредитированы.

В конце 1984 года в Чехословакии после маневров вооруженных сил Варшавского договора, четыре министра обороны: ГДР, Венгрии, Чехословакии и СССР, присутствующие на учениях, умерли с интервалом в несколько дней. В том числе и противник Пятнистого — Дмитрий Федорович Устинов. С одним и тем же диагнозом — «сердечная недостаточность».

Гришин и Романов к тому времени были скомпрометированы. О первом распространялись байки, что он сотрудничает с теневиками, сожительствует с Татьяной Дорониной. Романову вменяли в вину, запущенный радио «Свободой» и ещё агентами Андропова слух о свадьбе дочери в царском дворце и разбитом на ней старинном сервизе.

Щербицкого, при избрании Горбачева генсеком, задержали в США по надуманному «визовому» вопросу, не позволив явиться вовремя и противодействовать восхождению Пятнистого на вершину власти.

Выложив информацию, я настаивал, что Горбатого надо убрать немедленно. Как минимум, с политического Олимпа. Во избежание неприятных сюрпризов в будущем.

Старики, побурчав, согласились. Еще два-три часа обсуждали детали совместных действий и согласовывали общую стратегию.

Потом Виктор отвез меня домой. Сидя в машине, обдумывал результат переговоров. Встреча прошла плодотворно. Один только досадный момент не давал покоя. В этой суматохе я не успел рассказать деду о нападении на родителей. Перед встречей не хотел, чтобы он не разволновался. А после просто не получилось. Да и заработались так, что я на какое-то время об этом банально забыл. Чувствую, когда Константин Николаевич об этом узнает, мне серьезно влетит.

Домой я попал ночью. Родители уже спали. Пришлось перекусить бутербродами с чаем, и тоже отправляться «на боковую».

А на следующее утро пришлось идти в школу. Зеленоглазка по-прежнему меня игнорировала, хотя сидела рядом. Общались только по необходимости и в основном междометиями.

Учителя меня не трогали, и я спокойно досидел до конца уроков. Дома разогрел себе борщ, пообедал, быстро сделал уроки и отправился в ВПК «Знамя».

В клубе меня на меня сразу налетели Мальцев, Потапенко и Миркин.

- Леха, слышали, что на вас с Александром Константиновичем, бандит вооруженный напал, а вы его спеленали. Это правда? — возбужденный Миркин чуть не кричал. Несколько ребят, переодевавшихся в раздевалке, с любопытством уставились на меня.

- Ты слухи как бабка базарная собираешь? — иронично отвечаю Миркину, делая страшные глаза.

- Да ладно, Игорек пошутил, — Мальцев моментально понимает меня, — идем лучше в совещательную комнату, поболтаем.

- Пошли, — соглашаюсь я.

Через минуту мы уже в комнате у сэнсея. Здороваюсь с Зориным. Ребята тормошат меня, требуя рассказать, что произошло.

Но ответить я ничего не успеваю. В коридоре раздается непонятный шум.

- Можно? — на пороге появляется Морозов. За ним маячит здоровенная фигура главного милиционера.

- Конечно, товарищи, — поднимается Зорин, — проходите, садитесь.

Секретарь райкома комсомола в компании с начальником милиции города приезжают к нам в гости. С чего бы это? Чувство тревоги и ожидания неприятностей волной прокатывается по груди, заставляя насторожиться. И не меня одного. У сэнсея на секунду мелькает тревожное выражение в глазах. А потом на лицо снова возвращается приветливое и добродушное выражение.

Константин Дмитриевич и Сидоренко обмениваются с наставником и нами рукопожатиями и опускаются на стулья.

- Нам уйти? — любопытствует Мальцев.

- Ни в коем случае, — главный комсомолец протестующе машет рукой, — предстоит серьезный разговор. Он и вас касается.

Мы рассаживаемся по другую сторону стола.

- Слушаю вас, товарищи, — Зорин внимательно смотрит на гостей. Морозов стреляет взглядом в полковника, приглашая его начать. Сидоренко неторопливо снимает фуражку и кладет её на стол.

- Тут такое непростое дело.

Милиционер замолкает, пару секунд мнется, собираясь с духом, глубоко вздыхает и решительно заявляет:

- Нам нужна помощь. Ваша и ваших ребят.

30-31 октября 1978 года (Продолжение)

- Поясните, — просит сэнсей, — Что за помощь? В чем она будет заключаться?