Последний срок

– Естественно, уверен. Он испортил мне всю жизнь. Если бы я знал его имя, запомнил бы его навсегда. А теперь помню только прозвище. Так его все называли.

– Что это было за прозвище?

На губах Пелла заиграла едва заметная улыбка. Располагая сведениями, которые все хотели узнать, он решил воспользоваться этим к своей выгоде. Босх заметил: за годы, проведенные в тюрьме, Клейтон научился отстаивать свои интересы.

– Что я за это получу?

Гарри был готов к вопросу.

– Поквитаетесь с человеком, который мучил вас.

– Почему вы решили, что он до сих пор жив?

Босх пожал плечами:

– Предположение. Справки свидетельствуют о том, что мать родила вас в семнадцать лет. Когда она сошлась с этим человеком, ей было около двадцати пяти. Полагаю, ему было не намного больше. Прошло двадцать два года… теперь ему пятьдесят с чем-то, и он, наверное, продолжает заниматься своими делишками.

Пелл потупился, и Босх подумал, не вспоминает ли он сейчас те дни, когда был во власти этого человека.

Стоун кашлянула и заговорила:

– Пелл, вспомни, что мы говорили о зле. Как рассуждали, дается ли оно человеку от рождения или привносится потом. Помнишь, мы сделали вывод, что поступки могут быть порочными, а совершивший их человек – нет.

Клейтон кивнул.

– Тот человек порочен. Смотри, что он сделал с тобой. Детектив Босх не сомневается, что он творил дурные вещи с другими жертвами.

Пелл снова кивнул.

– У того проклятого ремня на пряжке буквы. Он бил меня пряжкой. Ублюдок. Потом мне надоело, что меня колотят, и я решил: проще делать то, что от меня требуют…

Босх ждал. Задавать следующий вопрос не понадобилось. Пелл это тоже чувствовал – кивнул в третий раз и продолжил:

– Все, в том числе и мать, называли его Чиллом.

Гарри сделал запись.

– Вы сказали, что на пряжке ремня были буквы. Что-то вроде инициалов? Какие были буквы?

– Ч.Х.

Босх снова сделал пометку. Адреналин взбудоражил кровь. Пусть он не получит фамилии и имени, но все же приблизился к цели. В мозгу возникла картина. Он заносит кулак и стучит в дверь. Нет, колотит в дверь. Дверь открывает человек, известный под кличкой Чилл.

Пелл, хотя ему больше не задавали вопросов, говорил:

– Я вспомнил Чилла в прошлом году, когда увидел в новостях сообщения про Жестокого Соню. У Чилла, как и у этого Сони, тоже были фотографии.

Прозвище Жестокий Соня присвоили вероятному серийному убийце и расследованию, которое вела полиция. Подозревали, что убийство нескольких женщин совершил один и тот же человек, но между преступлениями были такие большие промежутки, будто он впадал в спячку. Когда в прошлом году личность подозреваемого была установлена и его арестовали, следователи нашли у него сотни фотографий женщин. Большинство раздетые, в соблазнительных позах. Следствие продолжалось. Пытались выяснить, кто эти женщины и что с ними произошло.

– У него были фотографии женщин? – переспросил Босх.

– Да. Тех, которых он трахал. Все нагишом. Его трофеи. Мою мать он тоже фотографировал – я видел снимки. У него был аппарат, который сразу делал фотографии, не надо было относить пленку в проявку, а потом попасться на этом. Был такой до цифровых.

– «Полароид».

– Точно, «Полароид».

– Нередкое явление, – заметила Стоун. – Не важно, бьет мужчина женщин или нет. Это форма контроля. Обладания. Добыча, заработанные очки. Характерно для властолюбивых натур. В век цифровой фотографии и порнографии в Интернете получает все большее распространение.

– В таком случае Чилл – первопроходец, – вставил Клейтон. – Компьютера у него не было, и свои фотографии он хранил в коробке из-под ботинок. Вот так мы от него и улизнули.

– Что вы хотите сказать? – спросил Босх.

Пелл на мгновение поджал губы.

– Он сфотографировал меня, когда я держал его член во рту. А снимок положил в ту же коробку. Однажды я украл его и оставил в таком месте, где могла увидеть мать. В тот же день мы с ним расстались.

– Были в коробке другие снимки мальчиков или мужчин? – спросил Гарри.

– Одного я видел – парня вроде меня. Но я не знаю, кто он такой.

Детектив сделал еще несколько записей. Информация Пелла о том, что его мучителя интересовали как женщины, так и мужчины, имела ключевое значение для вырисовывающегося психологического портрета преступника. Затем он спросил, не помнит ли Клейтон адреса, где он жил с матерью и Чиллом. Пелл ответил, что где-то неподалеку от Городка путешествий в Гриффит-парке, куда мать водила его покататься на железной дороге.

– Вы шли туда пешком или ехали?

– Брали такси, но путь был недолгим. Мы часто там бывали – мне очень нравились те маленькие поезда.

Замечание было ценным. Босх помнил, что Городок путешествий располагался в северной части Гриффит-парка. Это могло означать, что Клейтон и Чилл жили в Северном Голливуде или в Бербанке, то есть ограничивало круг поисков.

Босх попросил описать Чилла, но Клейтон вспомнил очень немного: белый, высокий, мускулистый.

– У него была работа?

– Вообще-то нет. Нанимался разнорабочим, что-то вроде этого. Имел много инструмента, который хранил в грузовике.

– Что за грузовик?