Последний сценарий

— Какого чёрта ты за неё решаешь?! А ну иди сюда! — Том дёрнул Криса за руку, но тот резко высвободился и схватил парня за шкирку. У них были разные весовые категории. Адамс был на полголовы выше и вдвое шире в плечах. У Тома почти не было шансов.

— Успокойся! — Крис встряхнул его, как котёнка. — Остынь, парень! Люди смотрят. Иди, празднуй. Мы уходим.

Крис разжал пальцы, и они ушли. Люди действительно смотрели, хорошо, что их было немного.

— Репетируем! — громко сказал Том, осклабился и вернулся в зал.

Память назойливо подсовывала именно это воспоминание. Том помотал бритой головой, стараясь вытрясти его, но ничего не получалось. Если бы он только знал… «Алисия, ну, почему же ты не сказала?.. Я вёл себя как идиот, но ты же ничего не отрицала…»

Память соблаговолила сменить одно постыдное воспоминание на другое. О том, как он заявился на репетицию к Адамсу.

Днём в клубе было пусто и темно. Группа играла какую-то медленную печальную мелодию. Песня была настолько красивой, что Том на время забыл, зачем пришёл. Солист окончил петь, а в голове ещё звучали слова и звуки.

— Эй! А я думаю, ты не ты?! — воскликнул Адамс, поравнявшись с Томом, и как ни в чём ни бывало протянул ему руку. — Ты что здесь делаешь?

— Выйдем на минуту, — процедил сквозь зубы опомнившийся Том, даже не взглянув на протянутую ладонь.

Послеполуденное солнце светило прямо в глаза, пока он говорил. Том даже не помнил, что конкретно он тогда сказал. Да это и неважно. Всё это было глупым, наивным и однобоким.

— Ты не знаешь, о чём говоришь, парень…

В голосе Криса сквозило сочувствие, взгляд был печальным. Том скинул ладонь, которую тот положил на его плечо. Теперь-то уже было ясно: это был жест поддержки. Но тогда Том расценил его как готовность к войне: доминирование победившего альфа-самца. Как глупо! Ему не победить супергероя. Нельзя победить того, кто не сражается.

Том поднялся и прошёл в гостиную. На низком столике напротив дивана до сих пор лежало письмо — несколько полностью исписанных листов, а рядом большой картонный конверт, ещё не распечатанный.

Алисия ушла от него чуть больше пяти месяцев назад. С тех пор он видел её всего однажды, на той премии. И вот сегодня увидит снова и теперь уже в последний раз.

Том глубоко вздохнул. Слёзы кончились. Осталась только пустота. Пора было собираться. Он прошёл в гардеробную и замер возле окна. Узкое, высокое, оно выходило на живую изгородь в дальнем конце сада. Четыре дня назад начинался обычный день, он выбирал себе одежду, когда в окно ударилась птица и кубарем скатилась в траву под окном. Плохая примета. Через несколько минут в дверь позвонили. Курьер доставил то самое письмо и конверт, что лежали сейчас на столе. На них значилось только его имя. Том распечатал письмо.

«Привет, Томми! Если ты читаешь это письмо, значит меня уже нет в живых…»

Кровь бросилась в лицо. Том потёр глаза и перечитал первую строчку. Это что, какая-то глупая шутка?! Что за бульварный штамп?! Он перебрал листы в поисках подписи. На последнем значилось: «Алисия». Он сел на диван в полном недоумении, отложив письмо и конверт.

Все эти месяцы без неё он только и делал, что работал. Загружал себя по максимуму. Был сосредоточен и строг к себе. Даже вечеринки и праздное времяпрепровождение с приятелями отошло на второй план. Осталась только работа. Так много, как в эти полгода, Том не работал никогда. Он был уверен, что хорошо справляется. Но сейчас, глядя на это письмо, он снова почувствовал себя разбитым. Он набрал знакомый номер. Длинные гудки. Он уже собирался отменить вызов, когда услышал:

— Привет, Том.

Он узнал этот голос моментально. Скрипнул зубами.

— Это правда?

— Да, — ответил Крис.

— Как?

Крис пояснил в двух словах, сказал о похоронах. На словах соболезнования Том бросил трубку и закрыл лицо руками. А потом схватил письмо и стал жадно читать.

Она устроила ему последнюю и самую жестокую пытку. Она писала о своих чувствах, о диагнозе, о своих последних днях и о любви. В этих прыгающих строчках было так много любви. И ни капли осуждения, обиды, вины или жалости к себе. Она писала о том, как много он значил для неё, и желала ему счастья.

И он вдруг понял, что она не верила ему. Никогда до конца не верила в искренность его чувств, потому и ушла. Не захотела видеть, как он мучается, оставаясь рядом с ней в такой сложный период. Она была уверена, что его любви не хватит, чтобы быть с нею. И была права.

Четыре дня назад его мир рухнул. И не просто потому, что не стало любимой женщины. Не стало его самого. Того Томаса Дэвиса, которым он себя воображал. Иллюзии рассыпались, и не осталось ничего. Всё ложь. Он обманывал её и обманывался сам. Она это знала, чувствовала, поэтому оставила его. Превентивные меры.