Последний суд

«Можно было просто забросить мой храм, не ходить в него. Даже запретить верить в меня… Но разрушать?» Ему так хотелось их ненавидеть, так хотелось пойти и сразу рассказать правду, чтобы смертные пали ниц, вымаливая прощение. «Глупец, ты никогда не сделаешь этого», – знал бог.

От любви до ненависти – один шаг. Кажется, эту мудрость ему когда-то сказал Тот. В то время Сет, наверняка, усмехнулся или привычно отшутился. «Ты был не прав, мой мудрый друг, – думал теперь бог. – От любви до ненависти – пропасть, и дно её усеяно костями обманутых ожиданий». Поморщившись от собственной чересчур возвышенной мысли, Сет свёл ладони, собираясь потратить быстро убывающие божественные силы на перемещение в какое-нибудь безопасное место.

– Простите, вы мне не поможете? – бог устало опустил взгляд на обладательницу тоненького звонкого голоса.

Ей оказалась девочка с ясными зелёными глазами. Она несмело дёргала бога за ткань одеяния, перекинутого через плечо, и указывала на обломки камней.

Приглядевшись, Сет заметил под ними небольшую статуэтку, изображающую одну из его форм.

– Зачем он тебе? – его голос был резок и язвителен.

Девочка спокойно пожала плечами.

– Мне он нравится.

«Нет… – думал Сет, как простой смертный, раскидывая камни, чтобы отдать статуэтку человеческому ребёнку. – Я не могу их ненавидеть».

СЕЙЧАС

– Надо бы проведать наших грешников, – голос Анубиса вырвал Сета из воспоминаний и заставил его отдёрнуть руку от изображения на стене.

– Ты можешь почувствовать Ифе? – как ни в чём не бывало спросил грешный бог.

Анубис замер, впитывая силу Дуата. Он, наконец, был дома, и его взгляд мог охватить все врата, каждый уголок загробного мира, кроме, разве что, Полей Иалу, подчинявшихся только воле Осириса.

– Она прошла вторые врата, – сказал он, безошибочно находя взглядом лицо аментет во тьме посмертия, ведь за те мгновения, что Каратель провёл с ней наедине в зале мумификации, он успел запомнить каждую черту. – С ней ещё две души. Незнакомые мне.

– А хекау и вор?

– Они… – Анубис осёкся.

Вспышка его силы озарила храм, означая начало перемещения. Сет едва успел вцепиться в плечо племянника, прежде чем тот растворился в воздухе.

– Они почти в пасти змея, – пояснение потонуло в звоне божественной мощи.

– Лучше мне их переместить! – крикнул Сет. – Твою силу узнают!

Каратель кивнул, позволяя дяде вторгнуться в его холод жаром песчаной бури.

– Сюда спустить? – спросил грешный бог, выстраивая для смертных душ безопасный путь через покровы Дуата.

– Нет, в мой дом, – резко ответил Анубис.

– О, давненько у тебя не было гостей! Прибраться не забыл?

Рык Карателя и смех Сета сотрясли стены храма, в котором через мгновение уже не было никого.

ДУАТ. ПЕРВЫЕ ВРАТА

Страж Змей настиг грешников очень быстро. Он возник перед ними, перекрывая путь к бегству.

– Я низ-з-звергаю вас в небытие!

«Не хочу», – думал Атсу. Он был простым смертным, да, столкнувшимся с богами и чудовищами, попавшим в загробный мир до срока, но всё же смертным. Он боялся небытия, страшился не встретиться с сестрой, не отомстить за смерть Амена, Сефу и Уоти, не помочь Ифе.

«Мне нельзя в небытие. У меня осталось слишком много дел».

Кейфл тоже не готов был отправиться в небытие. Если прежде его желанием жить двигали тёмные чувства – месть, обида, непонимание, – то теперь он думал лишь об одном: «Я должен жить! Должен отдать Ифе путь наверх, должен помочь ей…»

На многое способно человеческое сердце, даже в посмертии. А сердцам Кейфла и Атсу в тот миг было, для чего биться.

– Никакого небытия! – закричал хекау, в безумной отваге, порождённой, по иронии, страхом, кидаясь на стража.

– Никакого… – согласился вор, тоже бросаясь вперёд.