Последний суд

«Я… Ничего не сделал… Я…» Он чувствовал себя ребёнком, отчаянно нуждавшимся в любви отца. Он чувствовал себя беспомощным. Чтобы юноша лишился способности двигаться, не нужна была хека – достаточно было поставить его перед лицом двух людей. Отца и учителя.

Стряхнув с ладони пыль от разрушенных артефактов, Верет окинул принца презрительным взглядом.

– Я надеялся, что ты хоть огонёк создашь. Или твой старикашка-наставник из Унута выбил из твоей головки все формулы, которым я тебя учил?

– Djet medu! – закричал принц, но Верет щёлкнул пальцами, и хека Кейфла рассеялась.

– Слабовато для того, кто спас от засухи весь Та-Кемет и вернулся из мёртвых.

Хафур со злым наслаждением наблюдал за позором ненавистного сына. Позором, причиной которого был он.

– Убей его, Верет, – сказал фараон до дрожи спокойным голосом.

– А как же приказ Селкет, мой господин? – с сомнением протянул хекау.

– Убей! Я дал тебе достаточно артефактов.

В тот миг в голове Кейфла, пережившего столь многое, ставшего самым сильным хекау, победившего смерть, проносился только один вопрос: «Разве так сложно было любить меня, отец?»

Не важно, через что прошёл младший принц Города Столбов. В глубине души он навсегда остался простым мальчиком, чью душу калечили с самого детства. Мальчиком, который просто хотел любви.

Грязно-лиловый сгусток хека летел ему в грудь, чтобы убить.

ХВАТИТ.

Голос, остановивший казнь, не принадлежал столь ожидаемой Веретом и Хафуром Селкет. Более того, фараон, не говоря уже о хекау, никогда не слышал этого голоса прежде, хоть все жители Та-Кемет и были уверены в обратном.

– Видит Ра, я не хотел вмешиваться, – сказал Гор, появляясь во всём своём величии в центре тронного зала.

ТА-КЕМЕТ. ПОКОИ ТОТА

В обители Трижды Великого было тихо. Всё, что разрушило недавнее землетрясение, бог давно восстановил и теперь сидел на краю стола, напряжённо глядя в спину сфинксу, закрывающему собой вход.

– Как она успела выбраться? – не оборачиваясь, спросило существо.

– Я призвал её наверх, чтобы спасти, – ответил Тот.

– Но… Как же баланс? Ты ведь не хотел вмешиваться! Говорил, что вы увидитесь ещё только раз! – шептал сфинкс.

– Так и есть. Лишь раз. А что до баланса… Я… – бог замолчал, прислушаясь к тишине.

В ней раздавались мягкие шаги – даже по этому звуку он мог узнать ту, кто приближалась к покоям.

Сфинкс поспешно сдвинулся, открывая проход.

– Нет, – выдохнул Тот. – Вернись на место.

– Но как же… Она ведь уже тут!

– Я сказал, вернись на место! – в холодном приказе бога не было никаких эмоций.

Сфинкс повиновался, замирая статуей.

Шаги приближались. Тот сгорбился, впиваясь пальцами в столешницу. «Жаль, я не могу испытывать боль. Сейчас она очень помогла бы очистить разум». Мысли бога были хаотичными, он перестал контролировать все нити, что видел, и они смешивались, заполняя голову бесконечным гудением триллионов жизней. Но даже через этот шум он слышал её шаги.

– Тот! – женский голос, сравнимый по мягкости с прикосновением пера, прозвучал из коридора. – Сфинкс, милый, пусти меня, я и тебя обниму, но сначала мне нужно увидеть его.

Существо не сдвинулось с места, продолжая подчиняться приказу своего владыки. Бог подошёл ближе, прикладывая руку к его каменной спине, как будто сквозь неё он мог дотянуться до той, кто ждала его по ту сторону.

– Почему ты не двигаешься? Пропусти, прошу! – её голос становился тревожнее.

– Он не шевельнётся, – ответил Тот, зная, что будет услышан.

– Родной! Родной… Слава балансу, с тобой всё хорошо!

«Нет, всё плохо. Мне очень плохо, родная», – думал он, закрывая глаза.

– Уходи.

– Что?

– Уходи, Маат.

– Но почему? – той боли и непонимания, что бог слышал в её ответе, он не мог вынести.

– Потому что мы не можем с тобой увидеться сейчас.

– Дуат закрыт! Царь и Царица пропали, что-то грядёт! Ты сам призвал меня!

– Да, призвал. И этим уже нарушил порядок нити, которую мы проживаем, – хрипло ответил Тот, отшатываясь от сфинкса.

– Почему мы не можем хотя бы обняться? – теперь в голосе Маат звучали слёзы. – Я не видела тебя сотни смертных лет, но и для меня они казались вечностью. Тот, молю тебя…

– Уходи, – выдохнул бог.

– Нет!

– Я не хочу тебя видеть!

И вновь над обителью Трижды Великого повисла тишина.

Тот сел на пол, обхватывая голову руками. Он медленно раскачивался из стороны в сторону, надеясь услышать её удаляющиеся шаги. И надеясь не услышать их.

– Я не верю тебе, – наконец прошептала Маат.

– Уходи, – повторил бог, понимая, что ему не хватит сил добавить что-то ещё.

Ему пришлось повторить это слово ещё не один раз, прежде чем коридор, отделяемый от покоев сфинксом, опустел. Маат умоляла, клялась не спрашивать ни о чём, что могло нарушить баланс, она плакала и кричала.

В один из моментов этой пытки Тоту показалось, что богиня была готова убить сфинкса – разрушить единственную преграду, – но, конечно, она не сделала этого, оставаясь той, кого Трижды Великий любил.

Наконец, она ушла.

Тот медленно встал, нетвёрдыми шагами возвращаясь к столу. За его спиной послышался скрежет камня.

– Почему? – прошептал сфинкс. – Почему ты её прогнал?