Последний свидетель

Госпожу Шарфицель сменила у плиты фрау фон Экснер: ее, австрийскую кухарку из Вены, наняли специально для того, чтобы готовить фюреру вегетарианские блюда. Однако и ей через несколько месяцев пришлось сложить свои полномочия. Служба полиции выяснила, что ее бабушка — еврейка, и, следовательно, она не подходила под нашу «арийскую гребенку». Во всяком случае, были такие разговоры.

Я знаю, что в первые месяцы моей работы в канцелярии за мной следили представители службы безопасности рейха. По крайней мере, в те четыре месяца, которые я называю «испытательным сроком». Следили ли потом — даже не знаю. Уверен только в том, что просматривали почту. Однажды пришел человек из РСД с адресованным мне конвертом. Он спросил, с чего это вдруг я получаю такие письма. Письмо было от старой приятельницы, с которой мы познакомились в лечебном центре в Баварии и с тех пор переписывались. Она была замужем за комиссаром полиции. Его перевели в Дюссельдорф. Естественно, она без колебаний использовала для своей частной переписки конверты с работы мужа, на которых без особого труда можно было различить штемпель учреждения, где он работал. Официальная печать выглядела, конечно, интригующе и вызывала вопросы.

Я был в Берлине, когда люди из гестапо арестовали «дядюшку Пауля» и отвезли его в концлагерь Заксенхаузен. Его друзья немедленно отправились к Герде, чтобы рассказать ей об обстоятельствах ареста. Она позвонила мне. Я сразу понял, к кому обратиться, и незамедлительно отправился в кабинет Карла Вольфа, очень влиятельного человека, правой руки Гиммлера. Он был на месте. Я единым духом выпалил ему, что арестованный несколько часов назад его людьми человек является одним из близких мне людей, почти членом семьи, что он совершенно никак не связан ни с какими партиями или оппозиционными организациями. Я, конечно, уточнил, что в прошлом он был связан с политикой и состоял в СПД, но сейчас все это уже не имеет никакого значения. «Готов за это ручаться, хоть руку могу положить на жаровню», — сказал я. Вольф пообещал, что займется этим делом.

Через неделю «дядюшку Пауля» освободили. Дома они с женой поблагодарили меня. Я расспросил его о неделе заключения в лагере. Он ответил, что самым мерзким и неприятным для него были рубашки, которые выдавались узникам. Они были как будто из бумаги. Больше он ничего не сказал. Ни слова. Мне, во всяком случае.

Что касается лично меня, то, думаю, меня не подозревали. Во всяком случае, меня никто не беспокоил. Ни разу.

Незадолго до лета 1943 года Гитлер приехал в Бергхоф. Меня не было на том совещании. Тогда несколько человек составили Гитлеру компанию за чашечкой чаю, и в их числе Бальдур фон Ширах, гауляйтер Вены, и его жена Генриетта, дочь фотографа Генриха Гофмана. Я не знаю, о чем они разговаривали, мы между собой потом этот эпизод не обсуждали. В чем я уверен, так это в том, что Бальдур фон Ширах через некоторое время остался с Гитлером наедине на балконе, а Генриетта больше поблизости от фюрера не появлялась.

Британские бомбы, советская артиллерия

Бомбардировки становились все более интенсивными. У меня была прямая связь между канцелярией и домом, так что я мог немедленно предупредить жену в случае воздушного налета. Если мне в руки попадала военная сводка, предупреждающая об атаке, то в сравнении с сиренами городского оповещения я выигрывал от пяти до десяти минут. Герда, в свою очередь, предупреждала живущую по соседству семью с четырьмя детьми. Для этого ей достаточно было просто нажать на кнопку, установленную в гостиной Германом Грецем, техником Почтовой службы. Электрический провод, соединяющий две наших квартиры, передавал им сигнал тревоги. И они вместе отправлялись в одно из построенных неподалеку бомбоубежищ.

В ставках в Восточной Пруссии и на Украине до нас очень быстро доходила информация о намерениях британских летчиков. Мы получали радиосообщения, в которых говорилось, является Берлин целью очередного воздушного налета или нет. Сведения эти поступали от сотрудников немецких спецслужб, у которых были свои люди в Великобритании.

В сентябре 1943 года я сопровождал Гитлера в ставку соединения армейских частей на юге Украины, в 250 км к югу от Харькова. Путь мы проделали на самолете. Гитлеру было необходимо встретиться с генералом Эрихом фон Манштейном и обсудить с ним ситуацию, которая на этой части фронта становилась все более критической. Жили мы в казарме советских летчиков. Спали на брошенных на пол матрасах. Для этого времени года было удивительно холодно.