Последний тайник

Мы ехали всю ночь, петляя между барханов, но при этом старались с помощью моего компаса выдерживать общее направление на восток. Нам довольно часто приходилось слезать со своих верблюдов, чтобы заставить этих упрямых животных взобраться на тот или иной бархан, который был слишком большим, чтобы его обходить. В результате почти половину времени мы не ехали на верблюдах, а шагали впереди животных и тянули их за вожжи, подбодряя то ругательствами, то ударами кулаков.

Примерно в шесть часов утра, когда уже начало светать, я почувствовал себя изможденным. Позади были сутки почти непрерывной езды по пустыне, а впереди нас ждал долгий и жаркий день, в течение которого мы вряд ли сможем отдохнуть.

Почти все мышцы моего тела затекли и очень сильно болели. Взглянув в слабом утреннем свете на Касси, я увидел, что она находится примерно в таком же состоянии, а то и хуже. Однако наибольшее беспокойство вызывал у меня профессор Кастильо. Несмотря на то что он и находился в более-менее хорошей физической форме, его возраст и сидячий образ жизни сейчас давали о себе знать, и я даже начал серьезно опасаться, сумеет ли этот пожилой человек выдержать еще один день езды на верблюде почти без воды и совсем без пищи.

— Как вы себя чувствуете? — спросил я, подъезжая поближе к профессору и вглядываясь в его лицо.

Он слегка выпрямился на своем сиденье и посмотрел на меня поверх очков. Его жиденькие волосы ниспадали на лоб, а огромные темные круги под глазами свидетельствовали о том, что он очень сильно устал.

— А как, по-твоему, я себя чувствую? — подавленно спросил Кастильо.

— Насколько я вижу, вы пребываете в прекрасной физической форме.

— Да, конечно. Я даже подумываю о том, чтобы прямо сейчас слезть с верблюда и весь оставшийся путь просто прыгать с бархана на бархан.

— А я-то думал, что такая идея пришла в голову только мне одному!

Профессор движением головы указал куда-то вперед.

— Ничего, Улисс, ты начинай первым, а я за тобой подтянусь.

— Вы, должно быть, не так уж сильно и устали, если все еще способны шутить.

— Можешь не сомневаться, что из всех моих чувств, которые я утрачу в этой переделке, самым последним будет чувство юмора, — сказал профессор, пытаясь выдавить из себя улыбку.

Жара постепенно усиливалась, изматывая наши и без того уже почти иссякшие силы. Настроение у нас становилось все более унылым, а вместе с ним все более унылым казался и окружающий пейзаж: песчаные барханы постепенно сменялись плоской равниной с потрескавшейся от зноя землей. В каком бы направлении мы ни смотрели, везде вдоль горизонта виднелась полоса поднятой ветром пыли, отчего граница между пустыней и голубым небом стиралась и они выглядели как единое целое. Безжалостное солнце, казалось, хотело расплавить нас на наших верблюдах, а те, тоже очень сильно уставшие, еле-еле передвигали ноги. Они шли так медленно, что достичь цели нашего путешествия в обозримом будущем уже не представлялось возможным.

Я невольно оглядывался каждые несколько минут, опасаясь, что вот-вот на горизонте появятся зловещие фигуры пустившихся за нами в погоню туарегов. Пытаясь подбодрить самого себя и своих друзей, я несколько раз затевал разговор о том, что туареги, скорее всего, решили оставить нас в покое, а если они и попытаются нас догнать, то вряд ли смогут разобраться, в каком же все-таки направлении мы поехали. Однако в глубине души я был уверен, что опытные кочевники рано или поздно сумеют обнаружить наши следы и тогда шансы остаться в живых сократятся почти до нуля.

— Можно задать тебе один вопрос? — спросила, тяжело дыша, Кассандра. Она догнала меня на своем верблюде и сейчас ехала рядом.

— Это зависит от того, предусмотрен ли приз за правильный ответ.

По лицу Касси было видно, насколько сильно она устала и с каким трудом переносит жару, которая уже, наверное, перевалила за отметку сорок пять градусов.

Кассандра выдавила из себя улыбку: ей, видимо, даже разговаривать было тяжело.

— То, что ты сказал вчера… Ну, что мы сможем найти Табришат только по «чистой случайности»… Это ведь была шутка, да?

Умоляющий голос Кассандры меня слегка удивил, но тут я вдруг вспомнил, что еще не полностью рассказал ей и профессору о своем плане побега от туарегов.

— По правде говоря, — сказал я, поворачиваясь к Кассандре, — я сомневаюсь, что мы сможем разыскать в пустыне этот городишко. Я, в общем-то, даже и не собирался этого делать.

— Но ведь ты говорил… — начал было профессор, который, услышав вопрос Кассандры, несколько раз ударил своего верблюда по бокам каблуками и подъехал поближе к нам.

— Я вам говорил, что мы поедем в Табришат, однако не говорил, что мы станем его разыскивать.

— Послушай, Улисс, — сердито сказал Кастильо, — сейчас не самое подходящее время для загадок и отгадок.