Последний танец за мной

– Ну, Захара, Тарасика, мента бывшего, Аскара, потом Кольку-дурака… Они свидетелей выслеживали и по одному успокаивали.

– И поэтому мы теперь влипли по самые уши? – спросила Барби насмешливо.

– Я им велела, чтоб скорее! – пожаловалась Зеленец. – А они: «Работа, у нас работа! И не дай бог, Алексей Михалыч узнает!» Ну, и дотянули. Остальные свидетели куда-то свалили. Да так ловко – прямо в воздухе растворились! Были и нету!

– Ладно! – Барби встала. Все притихли. Я напряглась, понимая, что наступил решающий момент. Теперь все зависит от того, что решит старая рецидивистка.

– Ну вот что! – сказала женщина, кривя малиновый рот. – На Михалыча мы работали не от хорошей жизни, это ты верно подметила. На каждую из нас у него есть папочка, а в ней бумажки. Если эти бумаги попадут куда надо, мы все тоже… попадем.

Гармошка угодливо захихикала, но Барби так зыркнула на девушку, что та немедленно заткнулась.

– Трогать мы тебя не будем, – веско проговорила Барби. – Но и помогать тебе не обязаны. Единственное, что могу обещать, – Михалычу ни полслова! Свалишь его сама – тебе респект, как мои внуки говорят. Он тебя завалит – значит, судьба твоя такая.

– А он может? – деловито поинтересовалась я.

– Михалыч? Он может. Да не сам. У него люди на то есть. Видала Бероева?

– Видала. – Меня передернуло.

– Так что поехали отсюда. Побазарили – и хватит.

– Значит, договорились? – подвела я итог. – До окончания дела заключаем перемирие. Я не трогаю вас, вы меня. После рассчитаемся.

– Договорились. – Барби хлопнула ладонью по колену и скомандовала: – Гармошка, поди посмотри, как там во дворе…

Девушка выскользнула за дверь.

В этот момент у меня в кармане затрезвонил мобильный. Я взглянула на дисплей. Что это за номер? Сегодня мне уже звонили с него. Может, это кто-то из «кузнечиков»? Да нет, я оставляла свой номер не только ребятам Коваля, но и свидетелям. Ничего не понимаю…

Я ответила на звонок, но в трубке молчали. Тогда я перезвонила сама, но мой звонок сбросили. Ладно, потом разберемся…

– А как же «Пандора»? – вдруг спросила Костяная. – Если она завалит Михалыча, что нам делать? У меня первый раз в жизни нормальная работа. Неохота на старости лет нары греть…

– Не боись, останется Бориска! – утешила подругу Барби. – «Пандора» как работала, так и будет работать. А с Бориской мы как-нибудь поладим…

И престарелая рецидивистка нехорошо засмеялась, словно закряхтела.

Честно говоря, я солгала Барби, когда пообещала, что мы разойдемся по-хорошему. Не могу я допустить, чтобы убийцы Витаса и Герды гуляли на свободе. Да и за смерть остальных кто-то обязательно ответит… Но не сейчас.

Думаю, Барби тоже мне лгала. Она не допустит, чтобы по земле разгуливал человек, который в курсе их дел… Так что наше взаимное доверие, как говорится, до первого столба…

– Что-то Гармошки долго нет, – забеспокоилась Альфия. – Чего она там колупается?

– Сходи посмотри, – бросила Барби.

Альфия вышла и через минуту вбежала в дом с криком:

– Скорее!

Мы выскочили на улицу. Во дворе у крыльца мирно стоял микроавтобус агентства, но черноусого шофера за рулем не было. У крыльца лежала Гармошка и зажимала руками рану на боку.

– Ой! – пискнула девушка, потрясенно глядя на нас.

Альфия и Костяная бросились за угол ловить злодея. Дохлый номер… А я опустилась на колени рядом с раненой Гармошкой и попыталась осмотреть рану.

– Я выхожу, а Макарыч подслушивает, – простонала девушка.

– Он ее в печень заточкой! – со знанием дела проговорила Зеленец. – Все, кранты.

– А может, успеем? – с надеждой глядя на меня, спросила Гармошка. Губы девушки задрожали.

– Успеем! – сказала я, вставая. – Грузите ее в автобус.

Мы осторожно перенесли девушку в микроавтобус и уложили на сиденье. Зеленец положила голову раненой к себе на колени. Я села за руль. Альфия и Костяная запрыгнули на ходу, и автобус, визжа тормозами, выехал со двора и полетел в сторону города.

Во двор Первой городской больницы мы въехали на полной скорости.

Я заглушила мотор, выскочила из машины и бросилась в приемный покой.

– Быстрее, у нас раненый! – заорала я.

Заполнявшая тесное помещение разномастная публика остолбенела. То же самое случилось и с дежурной медсестрой.

– Ножевое ранение! Носилки, быстро! – попросила я. Хорошенькая девушка в зеленом халатике и шапочке приоткрыла пухлые губки и сказала:

– Женщина, ну что вы кричите? Вы здесь не одна. Занимайте очередь!

– Это срочно, врача позови! – велела я ей. – И санитаров.

– Санитары покурить пошли, – девушка завертела головой, – а врач обедает.

– Позови дежурного врача! – проорала я в лицо медсестре, схватила носилки на колесиках и выскочила за дверь. Альфия и Костяная помогли мне переложить Гармошку на носилки, и я быстро вкатила их в приемный покой.

Врача там по-прежнему не наблюдалось, медсестра звонила кому-то по телефону и с возмущением описывала мое поведение: «Представляешь, какая-то бомжиха ворвалась в приемный покой, орет на всех, глаза вот такие…» Так, телефон стационарный, значит внутренний…

Я выхватила трубку из ослабевших пальцев девушки и спросила:

– Хирургия – какой номер?