Последний торпедоносец

   Было и правда очень жарко. В щелястые стены падали лучи света - узкие и то-нкие, широкие и длинные. Раскладушка поскрипывала брезентом. Пахло йодом, сеном и сухой землёй. Игорь посмотрел на свои ноги.Они стояли на твёрдом и от-носительно прохладном земляном полу. Из-под колченогого старого стула, устро-ившегося возле большого круглого стола, высовывался боком зелёно-оранжевый рюкзак - именно туда Игорь вчера и запихнул его перед тем, как упасть на раск-ладушку. Одежды не было - не иначе как бабуля забрала стирать. Не лишнее: за вчерашний день, добираясь на автобусе от Новороссийска сюда, в станицу Вино-градную, Игорь пропылился и вымок от пота.

   Петух опять заорал. В щели стены Игорь видел теперь, как целая тьма кур (а интересно, можно ли про белых кур сказать "тьма"?)с упоением что-то клюёт точ-но возле его обиталища, а петух руководит этим делом с плетня. Ещё был виден бок колодца, а дальше - на соседнем дворе - какая-то девчонка вешала бельё. Девчонке было лет 13-14 и, когда он тянулась к верёвке, то короткое платье подни-

7.

   малось очень высоко. Игорь полюбовался этим зрелищем. Ничего. Потом посмот-рел на часы и ужаснулся. Если в семь утра такое пекло, то что будет потом?!

   И всё-таки он не жалел, что приехал сюда. Да и с самого начала не жалел. В основном, конечно, потому что родители с ним поехать не смогли, а это означало свободу. Бабушка Надя, наезжавшая в Москву пару раз в году, во внуке души не чаяла и давно зазывала к себе. Но до этого лета Игорь к призывам ехать на север-ное побережье Чёрного моря оставался равнодушным - ему представлялись не-

   кие дикие места, где нет ничего для нормального отдыха.

   Но в конце прошлого лета двенадцатилетний Игорь Колыванов серьёзно увлё-кся альпинизмом и радиоделом. Мама сперва ахала и охала, но потом они с от-цом решили, что это во всяком случае лучше, чем увлечься сигаретами, пивом или наркотиками. В классе Игоря из двадцати пяти учеников было семнадцать русских (типичная для Москвы ситуация), а из них половина уже прочно сидела в свои две-надцать на "травке" и щедро предлагаемом пиве (тоже ничего необычного).