Последний ученик да Винчи

Маша шла, вернее, почти бежала, подталкиваемая жесткими руками. Идти было тяжело. Один раз она едва не упала, споткнувшись на каменной ступеньке, но ее тут же подхватили и поддержали те же жесткие руки. Когда прошел первый шок, Маша попыталась оглядеться. Но вокруг темнели стены узкого подземного коридора, определить направление движения, а уж тем более запомнить дорогу не было никакой возможности.

Куда ее ведут? – думала Маша на бегу. – Кто эти люди, которые с боем отбили ее у тех, которыми руководил Азраил? Можно ли ей радоваться избавлению или же в пустыне среди диких бедуинов ее ожидает еще более жестокая участь? Зачем она нужна этим детям пустыни? Судя по тому, как они решительно дрались с людьми Азраила, Маша представляет для них большую ценность.

Она все-таки упала, не удержавшись на скользком полу, и больно ударилась коленкой. Старший из бедуинов что-то сердито сказал тому молодому, который не успел в этот раз ее поддержать.

– Он говорит, что если ты устала, то мы понесем тебя, – на ломаном английском сказал Маше бедуин.

– Не нужно. – Маша хотела спросить, долго ли еще продлятся ее мучения, но решила не унижаться. Она гордо вскинула голову и постаралась идти быстрее, несмотря на боль в колене.

Они долго петляли извилистыми коридорами, потом оказались в подземном зале, откуда вело несколько одинаковых ходов. Насколько Маша могла разглядеть в неверном свете факелов, зал был огромным. Предводитель бедуинов, нисколько не колеблясь, свернул в нужный коридор.

– Теперь недолго, – шепнул Маше ее провожатый. Она сделала вид, что не слышала.

Однако скоро и вправду потянуло свежим воздухом, и все прибавили шагу. Они вышли из подземелья. Местность вокруг была пустынной. Уже наступила ночь, и над ними в полной тишине висели крупные яркие звезды.

Предводитель отряда сложил руки рупором и издал странный хохочущий звук. Видимо, он подражал лаю шакала или какого-то другого зверя пустыни. Издалека донесся такой же лай, и через минуту из темноты появились несколько бедуинов, ведя в поводу верблюдов.

Предводитель что-то сказал на своем гортанном языке. К Маше подвели одного из верблюдов, смуглый погонщик выкрикнул короткое повелительное слово, и верблюд послушно лег на землю. Даже в темноте было видно, что он белоснежный. Медленно двигая из стороны в сторону мягкими губами, верблюд посмотрел на девушку. Кажется, в его больших глазах промелькнуло сочувствие.

Маша подумала, что наступил последний момент, когда можно попытаться убежать. Если бедуины увезут ее в пустыню, такой возможности больше не представится. Однако она вспомнила о людях Азраила, и ее охватила странная апатия. Ей сделалось вдруг совершенно безразлично, что произойдет в будущем.

Бедуины помогли Маше устроиться в высоком удобном седле, верблюд поднялся и плавно двинулся в темноту.

Небольшой караван шел дальше и дальше. Верблюды постепенно увеличили скорость, и теперь они бежали по ночной пустыне длинной растянутой цепочкой. Маша слегка покачивалась в седле, как в весельной лодке. Она поняла, почему верблюда называют кораблем пустыни. Эта неторопливая раскачка, вместе с накопившейся за бесконечный день усталостью, постепенно усыпляла ее. Внезапно она вздрогнула и отогнала дрему, подумав, что ждет ее впереди.

Прямо по курсу из темноты выступили приближающиеся горные отроги, еще более темные, чем ночная тьма. Верблюды постепенно замедлили шаг и вскоре остановились.

Предводитель отряда что-то прокричал повелительным голосом. К Маше подошел погонщик, ее верблюд плавно опустился, и девушка скользнула на землю. Дальше следовало пробираться узкой тропинкой среди скал, и верблюды стали бесполезны.

Тропинка постепенно поднималась вверх. Рядом с Машей шел прежний молодой бедуин, поддерживая ее на особенно крутых и обрывистых участках пути. Маша чувствовала, что силы постепенно покидают ее. Слишком много случилось за последние сутки. Прошлую ночь они со Старыгиным провели на катере, который вез их из Италии к побережью Африки. Не выспались, и с утра она толком ничего не ела. Внезапно голова закружилась, и бедуин обхватил ее за плечи.

– Долго еще идти? – спросила его Маша, чувствуя, что ее силы уже на исходе.

– Недолго, – отозвался тот. – Скоро вы увидите Святого Старца.

Маша не стала задавать лишних вопросов, решив, что все само разъяснится.

Тропинка забирала все круче и круче в горы. Идти становилось труднее, но к Маше пришло второе дыхание, она не жаловалась и старалась не отставать от своих спутников. В темноте было трудно находить место, куда можно поставить ногу, и если бы не молодой бедуин, Маша давно уже сорвалась бы в пропасть.

Наконец, тропка проскользнула, как змея, между двумя скалами и закончилась на ровной площадке перед входом в пещеру.

Отряд остановился. Предводитель вышел вперед и что-то громко крикнул.

Маша обратила внимание на то, как изменилась его интонация. Если прежде голос вожака звучал повелительно и сурово, теперь он был почтительным и даже немного робким, что казалось совершенно неожиданным для воина пустыни.

Из пещеры донесся короткий ответ, и через минуту оттуда появились двое рослых бедуинов с носилками.

На носилках восседал очень худой, высушенный солнцем пустыни старик в черной рубахе и такой же чалме. На глазах старца была плотная повязка.

Бедуины упали на колени и затихли.

Носилки старца поставили на землю, он поднял правую руку и сделал благословляющий жест. Машины спутники поднялись с колен и молча застыли, словно чего-то ожидая.

Старец что-то негромко произнес, и молодой бедуин перевел Маше:

– Он просит, чтобы вы подошли.

Маша приблизилась к старику и остановилась в нескольких шагах перед ним. Он снова что-то проговорил, и один из его телохранителей снял повязку с его глаз.

Маша увидела два мутных, лишенных зрачков пятна и невольно попятилась. Старец протянул к ней руки и заговорил.

– Святой Старец говорит, что он счастлив, – вполголоса переводил Маше ее молодой спутник. – Он счастлив, что дожил до дня, когда увидел тебя, госпожа. Хотя его глаза уже давно ничего не видят, однако они увидели исходящий от тебя свет. Это свет твоей царственной крови и свет твоей судьбы.

Старик троекратно склонил голову и снова заговорил. Переводчик продолжил:

– Святой Старец говорит, что ему выпала счастливая судьба, самая счастливая среди всех его предшественников. Он уже второй раз видит своими незрячими глазами свет царственной крови. Не так давно здесь уже побывал человек с такой же кровью, как у тебя, госпожа. Это был потомок святых королей, отец твоего отца…

– Не так давно? – удивленно переспросила девушка. – Мой дед умер двадцать лет назад!

– Что такое для него двадцать лет! – проговорил переводчик. – Это много для тебя, госпожа, прости мою дерзость, для меня двадцать лет – это вся жизнь, но Святому Старцу гораздо больше ста, и время утратило для него свой быстрый ход! Но не перебивай его, госпожа!

Старик снова заговорил.

– Тысячу лет назад наши предки пришли на эту землю под знаменем Святого Короля, того, от кого ведешь ты свой род. Тогда наша одежда была украшена крестом…

– Так вы – потомки крестоносцев? – удивленно воскликнула девушка.

– Да, это так, – подтвердил переводчик. – Когда-то нас называли крестоносцами, но тысячу лет назад твой предок, госпожа, оставил нас здесь и повелел охранять найденный им Ключ. С тех пор мы именуем себя Стражами, Стражами Ключа… Сменялись хозяева этой земли, проходили войска разных племен, но мы свято хранили Ключ. Святой Старец – двадцатый Великий Страж, и только ему выпало счастье дважды встретить людей царственной крови… это значит, что наша миссия скоро закончится…

Старец снова трижды склонился и заговорил громче:

– Ты рождена в особенный день, звезды так сияли над твоей колыбелью, что даже здесь, в этой пустыне, виден был их свет. Тебе суждено, госпожа, предотвратить великое зло! Твоему родичу передали Малый Ключ, который должен был беречь его, как талисман, но вскоре после этого он погиб…

– Наверное, потому, что отдал талисман мне! – проговорила Маша и протянула старику пентагондодекаэдр. – Вот он!

Старец бережно коснулся талисмана руками, поднес его к губам и вернул Маше.

– Это по праву твое! – перевел его слова молодой бедуин. – Но это – не все, сегодня Старец отдаст тебе и Великий Ключ, тем самым закончив свое служение!

– Но какой же ключ мы нашли в подземелье? Какой ключ захватили люди Азраила?

– Это – святыня чуждой нам веры, печать египетской богини. Твои преследователи пошли по ложному пути!

Старик замолчал, закрыл свое незрячее лицо ладонями, как будто его слепил какой-то невидимый свет, и снова заговорил:

– Тысячу лет назад, когда крестоносцы пришли в Святую Землю и завоевали для твоего предка священный иерусалимский престол, они захватили двух пленников, из числа ученых сарацин, от которых узнали, что в землях Востока с глубокой древности существует тайное общество, члены которого поклоняются темным силам. Во главе общества стоит Неизвестный Повелитель, а на их щите изображено чудовище, именуемое Амфиреус…

Маша вспомнила монстра на руках Мадонны, вспомнила его равнодушный, безжалостный взгляд и невольно вздрогнула. Это чудовище действительно воплощало древнее зло.

– Раз в десять лет, – продолжал старец. – Раз в десять лет проводят члены этого общества свои ритуалы, черпая силы из темного источника и приближая темное царство на земле. Раз от раза крепнет их сила, и скоро, когда звезды займут благоприятное положение, победа зла станет необратимой. Твой предок, Священный Король, разгромил святилище Амфиреев и захватил Ключ, без которого их ритуалы не имели смысла. Своей священной кровью заклял он темное святилище и приказал нашим предкам хранить этот ключ, что бы ни случилось на этой земле и сколько бы лет ни прошло над нею.

Старик снова замолк. Наступила глухая тишина, нарушаемая только неясными шорохами далекой пустыни да шелестом ночного ветра, запутавшегося в колючем кустарнике.

Все происходящее казалось Маше немыслимым, невозможным. Она ли, современная девушка, практичная и насмешливая, как все журналисты, стоит сейчас перед безумным слепым стариком и выслушивает средневековый бред? Может быть, все это ей только снится, и она проснется в своей квартире в Петербурге и поспешит на работу, с удивлением вспоминая удивительный сон? А что, если наоборот: вся ее прежняя жизнь – только сон, а в действительности существует только древняя пустыня и эти смуглые воины, стоящие на защите света и жизни?

– Прошло пятьсот лет, – неожиданно снова заговорил старик, нарушив молчание пустыни. – Мы бережно хранили Ключ, и казалось, что силы добра и зла находятся в равновесии. Но положение звезд изменилось, и жернова судьбы снова пришли во вращение. Далеко отсюда, на севере, в Италии, родился живописец и мудрец, который проник в древние тайны Амфиреев и решил покончить с их могуществом раз и навсегда. Он создал изображение Древней Матери, Той, у кого тысяча лиц, вложив в это изображение семь священных чисел. Созданный им Образ обладал огромным могуществом и должен был лишить силы все темные ритуалы.

«Леонардо да Винчи»! – мысленно ахнула Маша.

– Однако нарушение равновесия никогда не бывает во благо… Один из учеников живописца, завистливый и злобный, посвященный в учение Амфиреев, похитил краски учителя и создал вторую картину. В этом ложном образе достиг он торжества зла, поместив в самом центре, на руках у Древней Матери, свое священное чудовище – Амфиреуса. Питаясь молоком Той, у которой тысяча лиц, Амфиреус начал снова набирать силы… но для решительной победы его почитателям необходимо соединить три начала: Ключ, который охраняем мы, священную царскую кровь, которая течет в жилах потомков нашего властелина, и Образ, созданный великим живописцем и содержащий в себе священные числа. В греховном ритуале они должны снять наложенное Святым Королем заклятие и выпустить на свободу древнее зло. Прошло еще пятьсот лет, и звезды снова встали в прежнее положение…

– Чего же вы хотите от меня? – прервала Маша речь слепого старца. – Для чего вы привели меня сюда?

– Для того, чтобы завершить свое служение и отдать тебе Великий Ключ.