Последний вагон на север

Я отчетливо вижу ночной Ярославский вокзал, заиндевевшие окна поезда Москва — Анадырь и красный фонарик на вагоне, где сидят последние политические преступники России. Холодная ноябрьская ночь, Ярославский вокзал почти безлюден. Темно, идет тяжелый серый снег. Хриплый гудок тепловоза — это отправляется поезд Москва — Анадырь. Старые товарные вагоны, жалобно скрипя ржавыми колесами, начинают движение. Несколько минут, и состав скрывается в снежном тумане, только пробивается сквозь тьму свет красного фонарика, прицепленного к последнему вагону поезда, идущего на север. На перроне не остается провожающих; никто не захотел прийти проститься с пассажирами. И я слышу, как мерно стучат по бесконечным рельсам колеса этого последнего вагона на север.

Кто же они, эти ночные путешественники? Перенесемся мысленно туда, в последний вагон. Что за человек притулился на нарах сразу у двери? Его и не узнать в свете заоконных огней. Присмотритесь — видите, это пятнистый реформатор Михаил Сергеевич, сумевший так начать, а затем так углубить, что мать-Россия до сих пор лежит ничком. Этот нобелевский тракторист, политический Чикатило сумел изнасиловать великую страну. Снятся ли ему кровавые мальчики Сумгаита, Тбилиси, Вильнюса? Где сейчас его велеречивая супруга, Суслов в женской юбке? Бог прибрал. Столько зла она выбросила на нашу землю. Но все еще жив послушный ей супруг. Жалеет ли он, что не смог взять с собой миллиарды, полученные за объединение Германии и пущенные в оборот Горбачев-фондом? Не хотелось ли ему, как Иуде, повеситься на дереве после предательства партии, взрастившей на своей груди змею? Молчит Михаил Сергеевич, оловянными глазами наблюдает проносящиеся полустанки.

А кто сопит на верхних нарах? Это великий идеолог — Александр Николаевич Яковлев. К кому еще, как не к нему применимо грубоватое народное выражение «говно не тонет!». Штамповал идеологические клише для Брежнева, потом, слегка перелатав, снабжал ими Горбачева, ну а закончил свою карьеру при Ельцине телевизионным «крестным отцом». Слава богу, что наконец-то отправился «в царство вечной охоты», а попросту — окочурился.

Что за человечище занял своим животом целое купе? По знакомому поросячьему чмоканью узнаем бредуна-экономиста Егорушку Гайдара. О чем бормочет во тьме этот страшный круглолицый мальчик? Верил ли он хотя бы на мгновение в свою болтовню? Если верил, то когда — работая в журнале «Коммунист» или в октябре 1993 года, призывая полусонных москвичей раздавить «красно-коричневую гадину»?

«Сидит Плохиш, жрет и радуется». Бедный дедушка Аркадий, не со своего ли будущего внука писал ты портрет жирного предателя, продавшего Родину «за банку варенья да коробку печенья»? Сколько этот Плохиш украл у народа? У кого две, у кого пять тысяч. Копили люди, надеялись — есть кой-какие сбережения. Ан нет! Пришел Егор-буржуин, все отобрал. Не будет вам ни мебели, ни машины, ни квартиры. Пусть хоть все сгинут, главное — экономические эксперименты. И этот, слава богу, откинул копыта.

В следующем купе пучеглазый Андрейка Козырев, самый иностранный из всех министров. Бьюсь об заклад, по сравнению с ним Джон Керри — просто слабак, ведь для процветания Америки и разорения России Андрейка сделал несоизмеримо больше своего заокеанского приятеля.

Страшно двигаться по вагону — чем дальше, тем больше чудовищ. Сатанист Якунин в черном маскхалате, сиамские близнецы Немцов и Явлинский. Немцова пристрели, Явлинский пока продолжает отравлять воздух. Ведьмы Боннер — слава богу, скончалась и Гербер — пока еще жива, неугомонная жаба новодворская, покойная, с портретом покойной же Старовойтовой, и денежный мешок Гавриил Попов, псевдогенералы, бородатые проповедники, парижские беллетристы-гомосексуалисты, юмористы-проститутки и картавые журналисты. Паноптикум! Видение Иеронима Босха! Кто сидит в последнем купе — не видно, темно, да и сил уже нет смотреть. Сгинь, сгинь, нечистый!

А что за окном? Поля, леса, реки, города, деревни — Россия!.. Как же так, мать-Россия, как же допустила ты, что эти ироды управляли тобой, морили тебя голодом, разоряли и насиловали? Федор Михайлович! Разве ж в твое время были бесы? То были бесенята. Бесы вот они, в этом вагоне. В последнем вагоне на север. Сколько напортачили, сколько испоганили! Хитрые твари, вовремя поняли, что силой не сломить великую страну, великий народ. Не смогли ни наполеон, ни Гитлер. Вы же измором хотели взять — почти получилось.

Каждый год умирали россияне миллионами, а рожать не могли женщины — не то что ребенка, себя не прокормить. И лет через 50 осталось бы нас 30 миллионов. Загнивали бы мы в вологодских да архангельских болотах. Видим эту страшную картину. Дорубаем последние леса, выращиваем клюкву, картошку и капусту. Осталось у нас несколько монастырей и тюрем, несколько больниц. В корыте стирают русские женщины, на коромысле воду носят из колодцев. Снова лапти, телогрейки, шапки-ушанки...