Последний Воин Духа

Воспарим с ночных полей от спящей сытости подальшеРванём мы к свету на востокПора искать нам наш истокПоднимемся под самые невидимые звёзды

И там, плывя по небосводу вслед за северной звездойУвидим лучезарный наш рассветЗа мимолётной алой пеленоюИ вдруг, свободу истую обрекши

Наш дух воскликнет:Не нужно мне темницы бренной — телаРодные братья, что ушли уж все наверхВозьмите и меня вы в вечность незабвенну

И Джон, усталый, измождённый, но счастливый заснул с блаженной улыбкой на устах. День был прожит не зря — первый день его новой жизни.

Проснувшись, Джон заглянул в календарь — было двадцать первое декабря. «А ведь Новый Год совсем подступил! Я чувствую его дыхание!» — подумал он. В детстве, лет до восьми, когда Джон был ещё обычным ребёнком, он очень любил этот праздник, и с отцом, мамой и бабушкой они всегда отмечали его дома. И тогда ещё не замечал он фальши на их лицах, он воспринимал этот праздник как огромную радость, как нечто важное. И думал, что это истинно для всех, кто его отмечает. Ему не нравились другие праздники — дни рождения, Рождество. Даже каникулы не приносили ему столько чистой радости, сколько Новый Год и его ожидание. Джон за два месяца до праздника придумывал как и где он будет развешивать гирлянды, сам вырезал из бумаги и раскрашивал различные украшения. А потом, когда подходило время наряжать ёлку, он доставал все ёлочные игрушки — их было много, — развешивал, примерял, менял местами, создавая причудливые узоры из них. Затем новогоднее древо оплеталось проволокой с лампочками. И вот, когда всё было готово, Джон выключал свет и подолгу в темноте любовался завораживающим миганием разноцветных лампочек… Джон с тоской выглянул в окно и вздохнул. Теперь-то он знал, что это всего лишь традиция, условность, как и почти всё, чем живут люди. И нет в этом для них никакой истинной радости — одна лишь привычка делать то, что делали все люди испокон веков. «Да это какая-то болезнь! Какая-то заразная бактерия, поразившая почти всех на планете», — невесело думал он — «да они и не живут более, они живые лишь по привычке». И ему как наяву вспомнились лица его родителей в один из последних отмечаний нового года. Важно-весёлый папа при неизменном бизнесменском пиджаке — глава семейства. Строго одетая мать, причёсанная, выхоленная бабушка. И все они одинаково улыбаются, и лица вроде бы светлые, радостные… но чего-то не хватает. Как будто они и сами чувствуют, какая всё это фальшь — салаты, шампанское, одинаковые тосты, увеселительное шоу по телевизору до утра. «Да это не люди, это роботы! И вот эта зараза расползлась и поразила уже всё человечество». И вдруг взору его предстал парусник с картины Арталиэн и Джон окреп в вере своей: «Но мы отразим её! Плечом к плечу, мечи наголо! Братья и сёстры, на смерть за истинную жизнь!» И уныние Джона отступило, взор его вновь загорелся — словно накануне, в кругу близких ему людей. Он снова посмотрел в окно на заснеженные поляны и деревья — как красиво! «Сегодня нужно непременно отправиться на прогулку в парк!» — подумал Джон и стал собираться к Уолтеру — они условились встретиться с утра.

Уолтер уже поджидал его у ворот Рибблтонского парка, покуривая и напевая что-то.

— Привет, Уолтер!

— Привет, Джон! А ты более-менее бодренький, как я погляжу. А то вчера расчувствовался, я уж думал, будешь сейчас снова помятый как после своих ночных бдений с Пинк Флойд, познакомил тебя с ними на свою голову. — И он схватился за голову и состроил такую притворно-строгую гримасу в стиле их учителя по математике, что Джон сразу понял, что всё это шутка от начала и до конца и засмеялся. И решил ответить тем же:

— Зато ты узнаваем за сто вёрст: волосы растрёпаны, цигарка в зубах, весёлый мотив на устах, широка пролетарская волосатая грудь, ничего святого!

— Но-но! — широко осклабился Уолтер. — Зато ты прямо первая эманация Единого! То-то я всё смотрю на тебя, и думаю, ба, что за знакомые черты! Так вот оно что! — и друзья дружно заржали и обнялись.

— Тсс, — проговорил наконец Джон, — не спугни деревья, мы же пришли проведать их, а не мешать им наслаждаться тишиной и покоем зимнего леса.

— Да, а взгляни, как красиво лежит снег на веточках. На каждой, даже самой маленькой — тонкая снежная линия, маленький, но необходимый штришок на огромном полотне. — Уолтер восторженно показывал по сторонам.