Последний враг

— Но где он, этот ключ?

— Числа. Ищи эти числа, Аму Искупающий.

— Почему вы меня называете Искупающим?

— А как же еще… назвать то, что ты делаешь… Искупление…

— Но куда же мне отправиться?

— «Не горюй и не стони, лучше в книгу загляни, — задумчиво повторил фэйр, — и спроси у мудрецов, где начала всех концов…» Я думаю, в Руну.

— Рунская библиотека Том-Уннатен!

— Вряд ли что-нибудь другое. Тем более ваша богиня письма — Руна. «Вот письмо — сиди внутри…»

«Руна — не наша богиня, Нетонская. У нас — Бог письма, Теути».

«Для нас, фэйров, это не имеет значения».

Глава седьмая

РУНА

(2895 ир)

…Подари ему попутный ветерИ верни ко мне возлюбленного, Эрис,Освети ему дорогу ночьюИ верни ко мне возлюбленного, Лита,Не бросай его в бескрайнем мореИ верни ко мне возлюбленного, Мира,Сохрани его в своих объятьях

И верни ко мне возлюбленного, Уита…Арианская песня

— Аму, обед ждет тебя. Ослепнешь от своих книг, — донеслось из коридора.

Взгляд утуроме проскользил по круглым, похожим на спилы деревьев, торцам книжных футляров, по резным дверцам шкафов, каждый из которых украшал круг с восемью пересекающимися кривыми линиями — знак Богини письма Руны, и он вновь вспомнил слова фэйра: «Я думаю, это Руна, отправляйся туда».

«Тиана… Тиана поймет, — подумал Аму, — я должен отправиться в Руну». Он неспешно перемотал свиток, уложил его в футляр из плотной кожи тора, затейливый узор на котором частично скрывала квадратная наклейка с печатью дома Исиаи Суанти, номером сто восемьдесят пять и названием «Пути Срединного Моря». «Тысяча сто двадцать три…» — в голове утуроме не переставали звучать слова мага. «Возможно, это номер книги в Перечне Книг Том-Уннатена. Но пока все это лишь предположения».

Аму подошел к открытому шкафчику и задвинул футляр на полку, затем вышел в коридор.

В большом двухэтажном доме из желтого кирпича, доме Каисси и Тианы, Аму уже не чувствовал себя гостем. Но и не находил покоя. Каждая вещь, запах, звук вызывали воспоминание об Утуране и о невыполненном долге.

Друзья старались не говорить о его родине. Но тень колдуна и сюда простерла свои мрачные крылья. Любая весть из Утурана обжигала болью сердце Аму и тянула его из дома, ставшего родным.

Поначалу у утуроме просто не было сил: лесная лихорадка олу свалила никогда не болевшего воина на обратном пути из Роа-Марэ, уже возле стен Суана. Он с трудом добрался до дома возлюбленной. Но снадобья тианских лекарей быстро поставили его на ноги.

Теперь прошло уже много дней после выздоровления, но Аму так и не отправлялся в путь. Тиана… Тиана ждала от него ребенка. Это ли держало его? Или же слова Каисси, позабывшего о мести Сафру? Или… Состояние Аму было подобно плотине, медленно размываемой речной водой. Вот-вот, еще несколько капель, и прорвется поток, и понесется дальше, с новой, еще большей силой…

В предчувствии скорой разлуки Тиана часто плакала. Аму старался ее веселить, придумывал разные забавы, подарки, но каково было ему самому… Боль угнетала обоих и становилась лишь тяжелее.

«Но я должен… Должен сказать им сегодня же». Аму спустился на первый этаж, в столовую.

За большим столом, в деревянных креслах с резными подлокотниками и высокими спинками сидели Каисси и Тиана. Третье, точно такое же кресло — пустовало. На столе томилась тушеная баранина с кассатой по-суански. Зная вкусы хозяев, повар часто готовил это блюдо. Вокруг плотно закрытого горшка, словно в хороводе, стояли тарелочки с разноцветными салатами. Довершал картину высокий стеклянный графин с розовым соком уинона.

Аму подошел к креслу, облокотился о спинку и произнес:

— Я не знаю, как вы отнесетесь к тому, что я скажу, но…

Тиана подняла на него глаза и все поняла без слов. Она неловко встала и вышла из столовой. Каисси укоризненно посмотрел на Аму.

— Я не могу… Не могу, понимаешь… Если я останусь здесь, дома… То умру. Уту велит мне. — Аму замолчал.

— Понимаю… — Каисси, казалось, пристально разглядывал орнамент на пустом блюде, — но как же Тиана?

Воцарилась тишина.

И вдруг издалека, из-за дома донеслось рычание. Затем вой…

— Расс… Что-то не поделили таги, — очнулся Каисси.

Заглушая вой пса, в касурратене заревели урры. В столовую вбежал старый слуга, работавший еще у отца Каисси.

— Хозяин! Расс умирает!

Расс лежал за домом на дорожке к кузнице. Его глаза закатились, а тело сотрясала мелкая дрожь. Из открытой пасти тага ползла желтая пенистая слюна.

— Что с ним случилось?

— Не знаю, — ответил слуга. — Я стриг траву около бассейна, а когда он зарычал, прибежал сюда. Он вертелся около забора…

— Что?

— Вертелся, кусая свою заднюю лапу… А потом побежал ко мне. И упал на дороге.

Во время рассказа слуги подошла Тиана. Она склонилась над Рассом и погладила его густую, отливающую серебром шерсть. Таг затих.

— Он умер…