Последний выдох

Окс поймал его призрак, сожрал, интегрировал в себя и прибавил жизни. Взрыв стоил ему руки, но разблокировал его психический канал.

Такой сценарий можно было повторить в любой момент. Загнать в бутылку любого зачарованного палиндромом призрака, спереть где-нибудь шприц и всадить свежего призрака в… ногу? Правую руку? И тогда у него не будет двух конечностей. Но как предотвратить вероятность шустрого перемещения призрака в сердце, где он тоже может взорваться?

Окс сгорал от нетерпения попытаться снова вдохнуть призрак. Может, на этот раз получится – потому что солнце встало, потому что он многое вспомнил, потому что у него дико разболелись зубы из-за того, что он так сильно сжимал челюсти, что зубы могли бы осыпаться гнилым песком, а челюсти пройти сквозь друг друга… может, именно поэтому он удерживал их вместе, чтобы они не распахнулись широко столь же яростно и, развернувшись на 360 градусов, не откусили ему голову…

Нет. Он уже убедился, что так не получится. В нынешнем состоянии он не сможет переварить призраков. Если придется, он пустит одного по вене, прежде чем «Кости-экспресс» раскрошит стены его личности и превратит его в надломленного, малахольного кретина с расщеплением личности…

Но сперва нужно выяснить, сможет ли Эдисон отменить свое действие. На этот раз сам Эдисон был призраком, теперь он не обладал ресурсами, которые у него были при жизни, и ему не покровительствовал Генри Форд.

Только мальчишка. Истекающий кровью мальчишка.

Окс вздохнул, вздрогнув от сбившего его дыхание хора взбешенных от нетерпения голосов. Зыбкая левая рука колыхнулась, указав на компас в рукоятке его аварийного ножа, и погладила чехол револьвера под незаправленной рубашкой. Осталось три выстрела. Один из них для себя, если все пойдет совсем плохо и разблокироваться не поможет даже введенный в вену призрак.

«Я ведь уже находил пацана, значит, найду снова, – отрешенно думал он. – И смогу заставить Эдисона сказать мне, как избавиться от затора.

И тогда, наконец, я его съем».

Окс засунул руку в карман мешковатых камуфляжных штанов и вынул деньги. Одна пятидолларовая, три однодолларовые купюры и еще три доллара монетами. Этого хватит на автобусный билет в южном направлении и на банку горохового супа.

«Но лучше бы две банки, – подумал он. – Завтра Хеллоуин. Следующие двадцать четыре часа могут быть хлопотными, а я уже чувствую себя препогано».

Глава 35

– Когда тебе дурно, всегда ешь занозы, – сказал Король, усиленно работая челюстями. – Другого такого средства не сыщешь!

– Правда? – усомнилась Алиса. – Можно ведь брызнуть холодной водой или дать понюхать нашатырю. Это лучше, чем занозы!

– Знаю, знаю, – отвечал Король. – Но я ведь сказал: «Другого такого средства не сыщешь!» Другого, а не лучше!

Льюис Кэрролл. Сквозь зеркало и что там увидела Алиса

– Резинки, – произнес Нил Обстадт, карандашом отправив туго обтянутый латексом флакон лететь через весь стол. Крыша его пентхауса снова сложилась, но от синего неба несло холодом, поэтому по углам включились инфракрасные обогреватели и сияли сверху гигантскими вмонтированными в стену тостерами. – Зачем их упаковывают в резинки?

Флакон был пуст. Все десять призраков, уплаченных Шерманом Оксом в счет ноябрьской дани, были спрессованы, приправлены закисью азота и упакованы в стеклянные картриджи, но Обстадт оставил один флакон, чтобы катать его по столу.

– Парни из лаборатории сказали, что это не они, – с раздражением ответил Канов. – Сказали, это, должно быть, какая-то особая подарочная упаковка. Есть два срочных дела. Вы просили мониторить звонки Даларавы. Она…

Обстадт бросил резкий взгляд.

– Она что-то сказала? Что именно?

– Ничего, что показалось бы важным. Она говорила с Веббом в Венисе, но он по-прежнему не чувствует призрака – того самого, из-за которого морские существа выбросились на берег в среду утром, – так что она явно зашла в тупик. В целом она занята подготовкой к завтрашним съемкам на «Куин Мэри». Но мы…

– Подарочная упаковка, – перебил его Обстадт. – Подарочная упаковка. Это сарказм? Оскорбление? Я вынюхал уже девять штук, все до единого высшего сорта. Диорама жителей Лос-Анджелеса. У меня нет претензий к товару, а я знаток. Однако резинки. Что думаешь? Означают ли они «Засунь себе в зад»? «Безопасно засунь себе в зад»?