Последний выстрел

– Мой новый водитель.

– Саш, я не стал стекла менять, изнутри окна завесил – нормально будет, – сказал второй, доставая из салона два массивных бронежилета, которые он положил на капот. – А броники нам надо все-таки надеть…

– Хорошо, – кивнул Саша.

Шмидт ровным счетом ничего не понимал – этих людей он видел впервые, а, между тем, они разговаривали с Беловым как старые и добрые знакомые.

– Не понял… – протянул Шмидт.

– Это мой новый начальник охраны, – как ни в чем ни бывало сообщил Саша. – Я поеду с ними, а ты поезжай на кладбище, я часам к десяти подтянусь.

– Саш, а что все это значит?.. – нахмурился бритоголовый охранник.

– Да все нормально, Шмидт, – похлопал его по плечу Белов. – У меня к тебе претензий нет. Езжай, оттуда позвонишь.

– Как знаешь… – Шмидт недоверчиво посмотрел на Сашу, потом на каждого из незнакомцев и, неодобрительно хмыкнув, направился к своему джипу.

– Здорово, ребята… Слава, привет! – Белов обменялся с приехавшими рукопожатиями. – Вы идите в дом, перекусите пока, через полчаса поедем.

Шмидт выехал со двора, гости прошли в дом. Оставшись один, Саша подошел к «линкольну», провел рукой по капоту и тихо, почти нежно произнес:

– Ну здравствуй, ласточка… «Такая только у меня и у Майкла Джексона», – с легкой усмешкой вспомнил он, покачав головой. Потом зашел сбоку, присел на корточки, разглядывая потускневший «файер». – Энди Уорхолл…

За спиной дробью застучали торопливые, мелкие шажочки сына. Ваня вихрем налетел сзади, навалился, закрыл своими крохотными ладошками отцу глаза:

– Кто?! – пискнул он.

– Кот в сапогах, – улыбнулся Саша.

– А вот и нет! Это я! – радостно закричал он. – А чья это машина?

– Моего друга.

– А где он?

Белов подхватил сына на руки и на секунду прижался к нему лицом.

– Нет его больше, Вань… – прошептал он.

К ним подошла Оля – собранная и немного отрешенная.

– Саша, ехать пора, – чуть хрипловатым от волнения голосом сказала она.

– Да, пора… – пристально взглянув ей в глаза, согласился Белов.

На кладбище один за другим въехали четыре лимузина-катафалка. Их окружили родственники и друзья. Дюжие парни с траурными повязками принялись выгружать гробы. Мать Тамары, не выдержав, зарыдала в голос. Гроб Космоса качнулся в руках парней, насупленный Юрий Ростиславович непроизвольно дернулся к нему и строго попросил:

– Осторожнее с сыном…

Рядом с ним – рука об руку – стояла некрасивая, заплаканная Люда.

– Он мне предложение сделал… – комкая в руках мокрый платок, вдруг призналась она.

Юрий Ростиславович, словно не понимая, о чем речь, внимательно на нее взглянул, а потом, шумно вздохнув, обнял и порывисто прижал к груди.

У гроба Пчелы дрожащим шепотком причитала его мама:

– Что ж теперь делать-то? Я Витеньке носочки связала, а он их так ни разу и не одел…

– Ну-ну, мать, успокойся… – похлопывал ее по плечу осунувшийся отец. – Что ж теперь… Бог дал, Бог взял…

От гроба к гробу ходили затянутые в черное тетка Саши Екатерина Николаевна и бабушка Оли.

Вскоре у кладбища остановилась машина Шмидта. К нему тут же подошел человек с черно-красной траурной повязкой.

– Шмидт, где Саша? Народ волнуется, надо панихиду начинать…

– Сейчас, – кивнул Шмидт. – Через десять минут будет.

В синем микроавтобусе неподалеку от дома Белова скучали трое тележурналистов. Им было поручено сделать репортаж о похоронах, но они решили сопроводить Белова от самого дома – так, на всякий случай. В ожидании отъезда депутата Госдумы на похороны друзей они завтракали на свежем воздухе прихваченными из дому бутербродами.

Едва ворота Беловского дома распахнулись, телевизионщики тут же юркнули в свою машину. Торопливо дожевывая колбасу, старший невнятно скомандовал оператору:

– Возьми пошире, чтоб вместе с поселком… Мимо них проехали четыре машины, в первой – древнем коричневом «линкольне» – на секунду мелькнуло лицо Белова.

– Давай за ними, – приказал водителю старший. – Только не близко, не надо злить охрану…

Вереница машин выбралась на шоссе, и там телевизионщиков, конечно, вскоре засекли. Перед поворотом от кавалькады отделился джип охраны и, отстав, перегородил дорогу синему микроавтобусу.

– Вот теперь, кажется, доигрались… – испуганно переглянулись журналисты.

Из джипа вылез угрюмый бугай и неторопливо направился к телевизионщикам. Его вид был настолько внушителен, что репортеры дружно подняли руки. Бугай строго посмотрел на них через лобовое стекло и, не сказав ни слова, повернулся и забрался в машину. Джип мощно рванул с места, устремляясь вслед за своими.

Журналисты снова переглянулись, на сей раз с явным облегчением. Старший, испугавшийся больше всех, с глуповатым видом заржал:

– Гы-гы-гы… Чего это он – струхнул?..

Ему было невдомек, что пока он трясся перед угрюмым бугаем из охраны депутата, в ста метрах впереди, за поворотом шоссе, Белов с женой и сыном пересели в «мерседес» сопровождения. В старом «линкольне» остался только водитель, закованный в бронежилет и спецкостюм.

Отсмеявшись, решили снова двинуться вперед, но держаться на сей раз подальше.