Последний выстрел

Муж велел им прибыть в аэропорт заранее и как можно быстрее пройти паспортный контроль, чтобы обезопасить себя от возможных неожиданностей. Сам Саша обещал приехать в самый последний момент. Именно по этой причине – из-за того, что она не знала, где он сейчас и что с ним – на душе у нее было неспокойно.

Регистрация прошла без сучка без задоринки. Переступив условный рубеж отечества, Ольга с Ваней устроились в зале и стали ждать Сашу…

В этот теплый и тихий майский вечер на смотровой площадке Воробьевых гор было многолюдно. Но Белов не замечал веселой, говорливой толпы. Со всех сторон он был окружен людьми – и в то же время оставался один. Один как перст.

В его памяти отчетливо и ярко предстало раннее утро далекого восемьдесят девятого года. Космос, Фил, Пчела – тогда все они были вместе. Он вспомнил клятву, которую они давали друг другу здесь, на Воробьевых горах, и его сухие губы сами собой зашевелились, повторяя те священные слова:

– Клянусь… что никогда… что никогда никого из вас… я не оставил в беде… – шептал Саша. – Клянусь всем, что у меня осталось…

Саша опустил руки на прохладный гранит парапета. Он смотрел на величественную панораму древней столицы, но видел только бесконечно дорогие лица друзей. В его влажно поблескивающих глазах застыла вечная печаль и боль.

– Клянусь, что никогда не пожалею о том, что был вашим другом… – прошептал он. – И никогда не забуду вас, братья!..

Помедлив, он снял с запястья часы и резким ударом разбил их о парапет. А потом широко размахнулся и что было сил зашвырнул их далеко на склон.

LII

– Мама, где папа? – в который уже раз повторил Ваня.

Оля, напряженно оглядывавшая зал ожидания, не ответила. Этот же вопрос она без конца задавала себе сама. Вдруг у нее зазвонил мобильник.

– Оля… – раздался в трубке голос мужа.

– Саша, где ты ходишь? – раздраженно, но и с облегчением воскликнула она. – Время П..

– Я далеко, – ответил Белов. Он стоял на галерее, нависшей над залом ожидания, и прекрасно видел жену и сына. Их разделяла только стеклянная перегородка и расстояние в каких-нибудь тридцать-сорок метров. – Слушай меня внимательно, Оленька. Бери Ваньку и улетайте…

– Мама, это кто? – дернул мать за рукав Ваня.

– А что случилось? – напряглась Оля.

– Очень тебя прошу – сделай так, как я говорю, – Саша говорил тихо, но изо всех сил своей измученной души старался быть убедительным. – Со мной вам нельзя, это очень опасно. И выкинь мобильный – по нему вас вычислят. Меня все равно будут искать, улетайте.

– А ты?

– Оля, родная моя, послушай меня! Я тебя очень люблю… – Белов запнулся и перешел на торопливый, сбивчивый шепот. – Я тебя безумно люблю! Безумно!.. Верь мне, родная! Я приеду. Через месяц, через два, но я обязательно прилечу!..

– Мы без тебя никуда не поедем! – выкрикнула Ольга. – Ты слышишь?

– Оленька, вы – самое дорогое, что у меня осталось. Пожалуйста, улетайте… Я очень тебя прошу!

– Я никуда не поеду! – решительно повторила Ольга, но трубка уже гудела сигналами отбоя.

К растерянной, ничего не понимающей Ольге подошел мужчина в летной форме.

– Будьте добры, ваши билеты, пожалуйста…

Ольга автоматически подала ему билеты.

Мужчина мельком на них взглянул и укоризненно покачал головой:

– Что же вы, девушка? Рейс уже отправляется, только вас ждут! Пойдемте…

Деликатно взяв рассеянную пассажирку под локоток, он проводил ее к выходу на посадку. У дверей Ольга обернулась – в последней, несбыточной надежде увидеть все-таки мужа. Зал был пуст. Она бросила в урну мобильник и, опустив голову, шагнула в коридор, ведущий на посадку.

Ничего не видя вокруг, она шла на чужих, негнущихся ногах к самолету и плакала.

– Мама, не плачь, тебе нельзя волноваться! – взволнованно просил, заглядывая ей в лицо, сын.

– Я не плачу… – бормотала она. – Не плачу…

– Ага, а почему слезы льются? – теребил ее Ваня. – Ну пожалуйста… Ты же все-таки взрослый человек! Прости папу…

Стюардесса проводила последних, неизвестно почему припозднившихся пассажиров к их местам. Дверь самолета закрылась, трап, складываясь гармошкой, попятился назад.

Минуту спустя огромный самолет плавно тронулся с места.

– Мам, а мы вернемся домой?

Ольга, уже не плакавшая, склонилась к сыну и коснулась губами его волос.

– Трудно сказать, сынок, – прошептала она. – Поживем – увидим…

– А папа когда приедет? Мне что-то так грустно…

Ольга коротко вздохнула.

– Папа… папа в командировке, – она постаралась улыбнуться. – Наверное, он долго не приедет. Будем ждать, и тогда он вернется раньше. Он же нас любит.

Ваня тоже вздохнул и, кусая губы, отвернулся к иллюминатору.

* * * * *

Белов не спешил покинуть аэропорт. Теперь ему вообще некуда было спешить. Все, что он должен был сделать, – он сделал. О своем будущем он не задумывался ни на секунду, словно его у него и не было. Словно он подвел итог своей жизни.