Последним ударом сердца

Олеся молчала. Она опустила глаза в пол только для того, чтобы внешний вид Вячеслава не мешал наслаждаться его же великолепным голосом. Тягучим, медовым, с чувственным обертонами, мягко обволакивающими сознание. Такой голос хотелось слушать постоянно, заворачиваться в него словно плед. И соглашаться со всем, что бы ни предлагал его обладатель.

— Что ж, — продолжил новый директор. — На этом, пожалуй, все, не буду дальше вас задерживать. Об остальном я сообщу на завтрашнем собрании. Жду всех как обычно. До встречи.

Олеся услышала разочарованный шепот девушек, очевидно, не успевших в полной мере насладиться знакомством и обществом привлекательного мужчины. Сама она тоже была не прочь еще хоть немного покачаться на волнах его чудесного голоса, но Вячеслав прав, пора по домам.

Смирнова мельком глянула на часы. Отметив окончание рабочего дня, с чистой совестью подхватила немного растерянную подругу под локоть и поспешила на выход.

— Чувствую, завтра здесь начнется шоу, — шепнула она Галине. — Особенно если выясниться, что Орлов не женат. Даже не терпится посмотреть на это.

Олеся усмехнулась собственным мыслям.

— Бедный Котел, его же сегодня просто замучают звонками. Я ему прямо-таки сочувствую, никакого так желаемого им покоя.

Подруга лишь вяло кивнула и промолчала. Заметив внезапную апатичность еще недавно полной сил Галки, Олеся приостановилась, вынудив ту замедлить шаг, и вопросительно на нее посмотрела.

— Галек, что случилось? — спросила она.

— Устала, — отмахнулась Галина и раздраженно добавила. — Хочу побыстрее вернуться домой.

— Жаль, — протянула Смирнова. — Мы с Димоном хотели пригласить тебя к нам.

— В другой раз. Без обид?

— Как хочешь, — не стала спорить Олеся.

Подруга подбросила до дома. Высадив у подъезда, скомкано попрощалась и, визгнув тормозами, унеслась прочь. Посмотрев вслед удаляющемуся автомобилю, Смирнова поспешила к себе. В конце концов, ей некогда размышлять о странностях в поведении Галины, а вот поторопиться было бы надо — вечно голодного муженька следовало покормить. Забежав на третий этаж, она радостно распахнула дверь, вот только встречать никто не вышел — Дмитрий в квартире отсутствовал.

Вернулся муж поздно вечером. Олеся успела не только приготовить ужин, прибрать комнаты, принять душ, но и лечь спать. На звонки благоверный отвечал неохотно, отговариваясь занятостью. Чем таким безотлагательным был занят, Дмитрий не сообщил.

Для порядка надувшись, она сделала вид, что уснула. Муж погремел в кухне кастрюлями, поел, поставил в раковину грязную посуду («не помыл» — мстительно отметила Олеся). Умылся и, не выключив ночника, завалился в кровать. Олеся мерно задышала, рассчитывая уснуть на самом деле, вот только Дмитрий стал ворочаться, громко вздыхал, не давая ей расслабиться. К тому же внутри у нее все кипело и требовало разрядки, не зря ведь заводила себя несколько часов подряд. Поэтому развернувшись, она решительно открыла рот, чтобы выдать гневную тираду. Но была остановлена скорбным:

— Прости.

И столько раскаяния было в голосе, что Олеся невольно подумала, а не только ли за позднее возвращение и нежелание разговаривать по телефону, извинялся муж.

— Я не хотел.

— Не хотел чего? — сжавшись, спросила она.

Голубые глаза забегали, обычно тусклые почти невидимые веснушки вспыхнули. Дима залез пятерней в свои блондинистые волосы и почесал затылок. Немного помолчал, будто бы находя слова, и вымолвил.

— Не хотел так долго задерживаться. И грубить. Я был у Глеба.

— Прости, я не знала, — кивнула Олеся и решительно отогнала видение, в котором муж зажигал в постели со стройной брюнеткой.

— Хорошо, но ты будешь это долго отрабатывать.

— Я согласен!

Дмитрий тут же воодушевился и храбро бросился на амбразуры.

Куда и когда исчезли ночная рубашка и трусики, Олеся не поняла. Только-только она одетая, яростно, до головокружения отвечала на поцелуй, как осталась обнаженной. Казалось, словно муж раздвоился, потому что его пальцы и губы были везде.

Вот он пылко ласкает грудь, отчего жаркие импульсы несутся к животу. И сразу же резкие, на грани боли, укусы превращают ноющее тело в пылающий вулкан. А уже властно раздвигают подрагивающие колени, чтобы через мгновение язык, нашедший сосредоточие ее желания, уносит в рай.

Вот она, полностью раскрывшись, устремляется вперед, предвкушая почти чувствуя, как муж уверенно вторгается внутрь, но ничего не происходит. Разочарование вырывается требовательным скулежом, но Олеся так и не получает желаемого. Наоборот, Дмитрий отстраняется.

Стало холодно. Ежась, Смирнова уселась. Муж восседал рядом, растерянный и обескураженный. Олеся прикоснулась к его плечу, стараясь показать лаской, что все поправимо, вот только он отбросил ладонь и соскочил на ноги.

— Прости, я не могу! — крикнул с надрывом и, прижав пижамные штаны к паху, стремглав вылетел из спальни.