Последователь Даждьбога

— Не знаю. Может ваш сын все же решил нарушить вашу волю и, зная насколько дороги вам эти часы, последовать старинному обряду? Когда с покойником кладут в могилу самые ценные для него предметы?

Георгий Константинович молча, не отрывая взгляда от часов, подошел ко мне и протянул чуть дрожащие от волнения руки. Я мысленно скрестил пальцы и передал часы ему.

— Точно… они… — прошептал старик и надел их себе на руку.

— Теперь вы можете покинуть территорию своей могилы. Попробуйте.

Пока старик выходил из ограды, я молчал и до последнего не верил, что получилось. Но когда он отошел на двадцать метров, откуда радостно заявил, что больше не проваливается, я облегченно выдохнул, поняв, что все удалось.

— Ты ведь ему не часы дал, — утвердительно прошептал, стоящий рядом Юра. — Я видел, ты обычный камень поднял и придал ему вид часов. Расскажешь, как это сделал?

— Расскажу. Потом. Только Георгию Константиновичу не говори об этом.

— Если он сам подмену не заметит, — согласился парень.

Я же сомневался, что тот заметит подмену. Я ведь не просто камень поднял и придал тому соответствующий вид. Второй рукой я касался своего рюкзака и вытянул из одного яблока силу Даждьбога. С ее-то помощью я и заменил камень на часы. Использовал почти тот же принцип, что при шаге. Представил конечный результат, но не просто отправив камень, а еще с помощью той же силы притянув на его место наследие сына старика. И все. Были сомнения, что у меня получилось притянуть именно те часы или что из-за подарка сыну часы не примут привязку от старого владельца, но все обошлось.

После старика к составу моих учеников присоединилась сорокалетняя Анна Егоровна. Женщина при жизни работала продавцом, а умерла от инсульта. Хоть это больше и «мужская» болезнь для данного возраста, но и женщинам иногда «не везет». Согласилась она сразу, так как уже почти десять дней провела на кладбище, энергию почти всю потеряла и уже готовилась «уйти в бездну». Так она воспринимала притяжение душой мира. Удовлетворившись составом учеников, я уже думал, чем заняться дальше в первую очередь, как меня окликнули.

— Дяденька! Дяденька! — звонкий детский голосок разнесся по кладбищу.

Пойдя на него, вскоре наш квартет оказался около безымянной могилки, на которой стоял мальчик лет восьми.

— Дяденька, возьмите меня с собой! — шмыгнул он носом.

Движение чисто рефлекторное, было заметно, что он привык просить таким образом.

— Ты кто такой?

— Митька. Сирота я.

— А как здесь оказался?

— Из детдома сбежал. Там Колька с Фатькой достали. А потом в реку упал. Дальше помню плохо. Очнулся уже в больничке. Там где мертвых держат. Оттуда вот сюда привезли и закопали.

— Давно?

— Два дня назад. Возьмете? — снова хлюпнул он носом.

Я пригляделся к его ауре. В принципе светлых потоков в его сути больше, но и дерьма мальчишка успел за свою жизнь нахлебаться. Не меньше четверти потоков его души были темными или серыми. Пожил бы подольше и скорее всего озлобился бы, да по наклонной пошел.

— И как мне тебя с собой взять? У каждого духа должен быть предмет с собой, который ему дорог. Изначально это его тело, но можно и поменять. Вон у него, — ткнул я в Юру, — это пояс. Для Георгия Константиновича — часы. У Анны Егоровны — платок.

— А у вас? — когда я замолчал, тут же жадно спросил ребенок.

— Вот это, — хмыкнув, показал я айфон.

— Ого. Богато жили…

— Так ты не ответил. Как я тебя взять с собой должен? Что у тебя такого дорогого с собой есть?

— Ничего, — тут же опустил плечи пацан.

Плечи его стали подрагивать, а темные нити души взбурлили, нагоняя негатив. Вот-вот парень готовился стать темным духом. И пусть недолго ему в таком состоянии быть — без внешней энергии лишь на «внутренних» ресурсах духи не живут, но допускать его ухода к душе мира в таком состоянии я не хотел.

— Успокойся. Оглянись. Может что-то тебе приглянется?

Мало ли? Передо мной беспризорник. Да, жил в детском доме, но раз сбежал оттуда — то вряд ли привязался к чему-то. Может для него любой предмет, который понравится, подойдет? Пацан начал судорожно оглядываться. Упал на колени и пополз вдоль своей могилки, осматривая каждый камешек, каждый корешок. Пару раз поднял какие-то фантики и всерьез задумался, нравятся ли они ему. Никто из нас ему не мешал. Лишь на лицах старшего поколения отразились сочувствие и затаенная боль. Особенно у старика. Вот кто бы и хотел помочь ребенку, но не знает как.

— Ничего нет, — растерянно посмотрел он на меня.

Его глаза вновь покраснели, а нос зашмыгал.

— Так, — вздохнул я, — не нужно реветь.

Скинув с себя рюкзак, я заглянул в него. С собой я взял два десятка яблок. Так, на всякий случай. Два уже использовал — один на переход, второй — на старика. Теперь вот буду экспериментировать с третьим. Причем с тем, в котором есть сила Даждьбога. Что-то мне подсказывает, что «использованное» яблоко не подойдет.

— Держи, — кинул я ему красный наливной фрукт.

Тот автоматически поймал его и тут же удивился этому факту.

— Теплое… — завороженно любуясь красным боком, сказал он.

— Это нравится?