Последствия неустранимы. Жестокое счастье

— Как… как это нельзя? — На лице Муранкиной появилось откровенное недоумение. — Он же черт-те что на себя наплел!

— Дети, как правило, на себя не наговаривают.

— Так Борька же у меня неправильный! Он как две капли воды в отца дураком уродился. Тот, кровосос, мне нервы трепал, пока не подох от водки, теперь… Ну разве нормальный ребенок станет такую несуразицу в уголовном розыске плести?.. Это он Пашку Мохова выгораживает! Запугал Пашка его, поверьте моему слову, запугал…

— Сами вы ребенка запугали, — сказал Бирюков. — Нельзя одними окриками да ремнем детей воспитывать.

— По головке за такие дела надо гладить?

— Поймите, ребенок сказал правду… Получив за это наказание, он в дальнейшем начнет лгать.

— Что ж мне с ним делать? — спросила Муранкина. — Я целыми днями на работе, присмотреть некому…

— Постараемся помочь. Поставим Бориса на учет в инспекции по делам несовершеннолетних, будем контролировать. — Бирюков снял телефонную трубку, набрал номер Голубева. — Слава, к тебе сейчас придут мать с сыном. Оформи их показания протоколом, как положено. После сразу зайди ко мне. В одиннадцать уеду в Новосибирск.

Муранкина заволновалась:

— Товарищ начальник, как же моя золотая печатка?..

— Вашим делом займется старший оперуполномоченный по делам несовершеннолетних. По коридору направо шестнадцатый кабинет.

Голубев появился у Бирюкова только через час. Прямо с порога возбужденно заговорил:

— Ну, Игнатьич, накрутил Вася Цветков! И наш начальник ГАИ товарищ Филиппенко, кажется, «прокольчик» выдал по делу Суржикова, а?.. Но Вася — феномен! Скажи: разве заурядный паренек отважится самой хозяйке продать ее же кольцо?

— Сомневаюсь, что это сознательно… — Антон помолчал. — Надо, Слава, через областное управление внутренних дел срочно отыскать Валерия Петровича Воронкина.

— Понял. Ты надолго в Новосибирск?

— К вечеру вернусь. Хочу с мужем Крыловецкой встретиться. Смотри, чтобы Вася Цветков из больницы не улизнул, и срочно вызови из Новокузнецка его родителей. — Бирюков протянул Голубеву взятый у Борьки Муранкина фломастер. — А вот это передай следователю. Пусть Лимакин назначит экспертизу, чтобы сравнить химический состав пасты с надписью на газете, в которую была завернута туфля Ирины Крыловецкой.

13. Женитьба Вадима Фарфорова

В Новосибирске Антон Бирюков отыскал магазин «Хрустальный башмачок», рядом с которым в сером многоэтажном доме по улице Гурьевской находилась квартира Фарфорова.

За время работы в уголовном розыске Бирюкову много раз доводилось входить в чужие квартиры незваным гостем, и поначалу при каждом таком визите он испытывал неловкость. С годами это прошло, но чувство «незваного гостя» все-таки осталось.

Дверь открыл невысокий мужчина с загорелым лицом и окладистой бородой. Наморщив широкий обветренный лоб, он снизу вверх уставился на Бирюкова, одетого в штатский костюм, и резко шевельнул сутулыми плечами, как будто поправил за спиною тяжелый рюкзак.

— Фарфоров Вадим Алексеевич? — спросил Антон.

Мужчина несколько секунд помолчал:

— Да, я Фарфоров Вадим Алексеевич. А кто вы?

Бирюков достал удостоверение:

— Начальник уголовного розыска, из района.

— Пожалуйста, входите, — смутился Фарфоров.

Просторная комната, в которую он провел Бирюкова, походила на уголок геолого-минералогического музея. Чего только здесь не было! Оригинально устроенный из прозрачно-слюдянистых кирпичиков электрический камин, красные и оранжевые сердолики, крупные куски ярко-зеленого малахита, яшмы всевозможных тонов и узоров, отшлифованные до глянца пластинки белоснежного мрамора и красновато-черного гранита. Камни загромождали двухтумбовый письменный стол, за которым на стене висел увеличенный портрет бородатого хозяина квартиры. Камни лежали на пианино, книжных полках, подоконниках и на полу по краям пушистого яркого ковра, устилающего всю комнату.

— Вы геолог? — обращаясь к Фарфорову, спросил Антон.

— Да, геолог. Вот мои документы… — Фарфоров вдруг занервничал, достал из ящика стола паспорт и удостоверение личности. — У меня безупречная репутация… Можете справиться в тресте…

— Разговор будет о вашей жене.

— Ирина совершила преступление?

— Трудно сказать…

Фарфоров указал на одно из кресел:

— Садитесь, пожалуйста, — и опустился в кресле напротив.

— Меня интересует прошлое Ирины, — усевшись, сказал Антон.

Широкий лоб Фарфорова бугристо наморщился.

— Стыдно признаться, но ее прошлого, можно сказать, я не знаю. Будем взаимно откровенны: что случилось с Ириной? Если не скажете правды, отвечу тем же…

Фарфоров смотрел на Бирюкова взглядом уставшего, мучительно переживающего человека. Создалось щекотливое для Антона положение: с одной стороны, чтобы установить с Фарфоровым контакт, надо было сейчас же сказать ему о смерти жены, с другой — откровенность могла оказаться преждевременной. Антон пошел на компромисс:

— Вадим Алексеевич, я скажу вам правду, но прежде прошу ответить на несколько моих вопросов. Согласны?

— Согласен, — чуть подумав, сказал Фарфоров.

— Когда вы узнали, что ваша жена уехала в райцентр?

— Несколько дней назад.

— Точнее?..