Последствия тяжёлого детства

— Что вы говорите! — неожиданно обрадовался Шапиро. — Так мы с вами земляки! Я тоже русский: моя бабушка по отцовской линии приехала из Гродно губернии в 1903-м году. Знаете, вы мне сразу понравились, чувствуется, родная душа. Я постараюсь вам помочь. У вас хотя бы есть машина?

— Есть, но я её не отдам.

— Конечно, отдадите, — ласково сказал Мори. — Не хотите же вы садиться в тюрьму из-за такого пустяка. Какая у вас машина?

– “Хонда Сивик”, ей двенадцать лет, и она прошла сто сорок тысяч миль.

По телефону было слышно, как мистер Шапиро поморщился.

— Мне надо подумать, — кисло сказал он. — Я вам позвоню.

Он позвонил на следующий день.

— Это я, Мори! — радостно закричал он. — У меня для вас хорошая новость: мой клиент согласился на вашу машину. Он сказал, что поставит ей новые динамики и будет в ней жить, так как ему надоели родители. Так что давайте, привозите свою тачку, и мы закроем дело.

— Можно дня через три? — спросил я.

— Конечно, — великодушно согласился Шапиро. — Но не позже.

— Окей! — сказал я и приступил к делу.

Первое, что я сделал, — выплатил и закрыл все свои кредитные карточки. Затем я закрыл все свои счета в банках и инвестиционных компаниях. Вырученные деньги — частично наличными, частично в ценных бумагах и золоте — я положил в сейф, который невозможно было идентифицировать. Затем я позвонил ближайшему дилеру, торгующему подержанными машинами.

— Мне нужна “Хонда Сивик”, — сказал я. — Но чтобы ей было не меньше двенадцати лет. И чтоб пробег был порядка ста сорока тысяч миль.

— Дайте мне глянуть в компьютер, — сказал дилер. — Так, так… Ага, вот есть одна… правда, на ней всего сто тридцать две тысячи миль. Зато ей тринадцать лет. Я отдам её за шестьсот долларов.

— Годится, — сказал я. — Беру, не глядя. Мыть её не обязательно, но у меня два условия. Первое: если я через несколько дней привезу её обратно, вы купите её у меня за половину цены. Второе: я на несколько дней оставлю у вас свой “Мерседес”.

— Годится, — сказал дилер.

По дороге от него я заехал на своей “новой” “Хонде” в рыбный магазин и купил двух крупных свежих карпов. Там же, не выезжая с парковки магазина, я достал из сумки заранее приготовленные инструменты и приступил к операции. Я снял внутреннюю панель двери, затем липкой лентой прикрепил карпа к двери и поставил панель на место. Второго карпа я положил в glovecompartment, по-нашему “бардачок”. После этого я доставил машину в офис компании Шапиро, Шапиро, Шапиро и Сын. Мори принял меня с ликующей улыбкой, выдал мне документ, подтверждающий, что иск против меня закрыт, и пообещал немедленно доставить машину своему клиенту. Мы расстались друзьями. Я вернулся домой и стал ждать.

Через несколько дней раздался звонок, и мой телефон, как я и ожидал, показал, что звонят с анонимного номера.

— Добрый день, — сказал незнакомый участливый голос. — Моя фамилия Совралли, и я являюсь отцом вашего… м-м-м… отцом потерпевшего. Спасибо вам за машину. К сожалению, мы не можем её использовать. В ней стоит ужасный запах. Мы обыскали всю машину и нашли тухлую рыбу в бардачке. Мы её выкинули, но это не помогло: запах остаётся. Мы пробовали держать двери открытыми, но она воняет на весь квартал, и соседи заявляют протест. Мы пробовали продать машину дилеру, но он не берёт её ни за какие деньги, даже бесплатно. Мы просто в отчаянии.

— На “джанк ярд” предлагали?

— Предлагал. Не берут, даже с приплатой.

— Кошмар! — сказал я, вкладывая в свои слова максимум сочувствия. — Чем же я могу вам помочь, мистер Совралли?

— Я подумал — может быть, вы возьмёте её обратно?

— Ну что ж, — сказал я, для виду поколебавшись. Я могу взять. Но, как вы убедились, избавиться от неё будет недёшево. Вам это будет стоить пять тысяч долларов.

— Понятно. — Мой собеседник задумался. — А за четыре не возьмёте?

— Пять тысяч и ни цента меньше. Не хотите — продолжайте нюхать.

— Хорошо, согласен, — сказал Совралли. И неожиданно изменив свой участливый тон, добавил со злостью: — Но ему это так не пройдёт! Всыплю негодяю так, что долго будет помнить!

— Вы имеете в виду своего сына?

— Его, скотину!

— А как же с тяжёлым детством?

— Я ему устрою тяжёлое детство! Оч-чень тяжёлое! Выдеру мерзавца, как Сидорову козу!

— Обещаете? — спросил я с надеждой.

— Можете не сомневаться.

— Ну, хорошо, — сказал я. — Cогласен на четыре.