Послесловие к серии «Корректор»

Собственно японского в Катонии только высокий пол в домах, рисовые колобки, слоговый алфавит, названия дней недели (с неизбежным превращением "месяцедня" в "перидень") да слабая попытка воспроизвести японский речевой этикет. Попытка, впрочем, изначально обреченная на провал. Формально-вежливо-униженный японский слог в русскоязычном художественном тексте адекватно передать практически невозможно: получится невообразимая каша неопределенно-расплывчатых оборотов, от которой читатель заснет на первых же страницах. После нескольких попыток адаптировать японский речевой этикет к русскому языку я махнул рукой и ограничился немного измененной формулой первого знакомства да еще несколькими вежливыми оборотами, придуманными из головы. Если же кого-то интересует, как японцы общаются друг с другом на самом деле, в Интернете можно найти соответствующие пособия (например "Японский речевой этикет" О.П.Фроловой).

Зато на именах я оторвался по полной программе. Вообще одной из наиболее тяжелых задач, встающих перед автором при описании совершенно чужого мира, является правдоподобное именование персонажей. С одной стороны, давать личностям в другой реальности имена из нашей жизни - серьезный логический ляп. Шансов, что там в качестве имен станут использоваться те же самые сочетания звуков, что и в нашем, практически нет. С другой стороны, выдуманные из головы аляповатые имена на подсознательном уровне делают для читателя происходящее нереальным и недостоверным. Разные авторы борются с проблемой по-своему, типовым же решением является задействование системы имен либо экзотического, либо мертвого языка. Я без долгих раздумий (анимэ у нас или что?) задействовал японскую фонетику, беззастенчиво используя в качестве имен и фамилий японские слова, иногда слегка подогнанные под нужную мне схему. Фонетически японский язык к русскому куда ближе, чем языки романо-германской группы, и характерные для него гласные и сочетания "ё", "я", "ю", "э", "ий", "дз" и другие прекрасно воспринимаются нашим слухом, позволяя создавать имена, с одной стороны, звучащие естественно, а с другой - несущие на себе отчетливый элемент чужеродности. Собственно, я лишь иногда заменял характерные для японского окончания "-о" и "-и" на не менее характерное "-а". Получившиеся конструкции все равно не передают звучание, которое они приобрели бы в устах японцев: в нихонго отсутствует известное нам силовое ударение (есть лишь тональное, зависящее от грамматической конструкции), из-за чего наше подсознание ставит его на последний слог. Но мы же не в Японии, верно? И стремиться к чисто японскому произношению нам смысла нет никакого.

В отличие от многих авторов я не стану приводить здесь длиннейший и никому не интересный список имен действующих лиц и специфических терминов, состоящий, если считать однократно упоминаемые, из нескольких сотен наименований. Знатоки японского, надеюсь, не раз хихикнули, читая книгу. Остальным лишь объясню конструкции имен некоторых ключевых персонажей. Не зря же я старался, их придумывая!

Дзинтон Мураций, один из псевдонимов Демиурга Джао. "Дзин" в числе прочего означает и "бог", и "человек", "тон" - "искренний", "чистосердечный". "Дзи" также является чрезвычайно многозначным слогом, означающим в том числе "любовь" и "благодеяние". Фамилия "Мураций" не означает ничего, но "-ий" - окончание, характерное для японских (и русских, кстати) прилагательных. Вообще-то слог «ци» в японском отсутствует, ну да бог с ним, мы не пуристы.

Майя. Хотя имя введено еще в "Сером тумане", корень "май" означает "выдающийся", "великий", "-я" - суффикс, обозначающий человека. Кандзи "маю" означает "кокон", а также используется в именах фонетически.

Карина Мураций, до удочерения Дзинтоном - Серенова. Несмотря на то, что данное имя используется и в русском языке, в романе "карина" означает "псевдоним" - как напоминание о детском доме, в котором новое имя ей дали, не зная настоящего. "Кара" - раковина (та самая, в которой она укрывается от внешнего мира).

Яна Мураций, до удочерения Дзинтоном - Парака. Слог "яна", как и в русском языке, употребляется в японских именах, значения корней "яна" ("запруда") и "яни" ("смола") нам сейчас не важны.

Палек Мураций, до усыновления Дзинтоном - Брин. Использованный при поездке в Граш псевдоним "итадзура" означает "озорство". Псевдоним Май Куданно составлен из слов "великий" и "вышеупомянутый".

Канса Марацука, молодая жена Палека. "Канса" - простота, "каси" - "императорский дар".

Цукка Касарий, до встречи с Саматтой - Мерованова. "Цукка" в романе - производное от слова "цуки" ("удача"), выполненное характерным для японского удвоением глухой согласной. "Цу" - "бухта", кандзи фонетически используется в именах.

Саматта Касарий. "Саматта" - слегка урезанная комбинация кандзи "са" ("старший офицер") и "маттаку" ("истинный", "настоящий"). "Мати" в зависимости от начертания кандзи означает "небольшой город" или "улица".

Биката Тамурасий. "Биката" - модификация слова "бикатё", "влюбленный дурак" (а как его еще можно назвать, сами подумайте?)