Послезавтра

Ни комиссар, ни патологоанатом не имели никаких гипотез относительно того, кому понадобилось замораживать голову до абсолютного нуля, а потом выбрасывать. У Маквея тоже идей не возникло. Возможно, тут замешана одна из компаний крионовой заморозки, специализирующихся на рефрижерации свеженьких покойников. Есть люди, которые надеются, что в будущем, когда медицина достигнет новых высот, таких покойников можно будет разморозить и оживить. Конечно, ученые относились к подобным прожектам скептически, но желающих тем не менее хватало, и бизнес этот считался вполне законным.

В Великобритании было зарегистрировано две крионовых фирмы – в Лондоне и в Эдинбурге. Утром Скотленд-Ярд наведет необходимые справки. Может быть, мужчину никто не убивал, и голову отделили от тела в каких-нибудь медицинских целях, без малейшего нарушения закона. Вполне вероятно, что клиент сам этого пожелал. Потратил все сбережения на глубинную заморозку собственной головы. А что – каких только психов на земле не бывает.

Прощаясь с комиссаром, Маквей сказал, что завтра будет в Лондоне, и попросил просветить рентгеном все семь тел – вдруг там тоже обнаружатся какие-нибудь металлические следы хирургического вмешательства: болты на месте переломов, искусственные тазобедренные суставы и т. д. Если удастся что-то найти, металл можно будет отправить на анализ. Доктор Ричмен из Королевского колледжа патологоанатомии проверит металл на глубинную заморозку.

Вдруг это и есть счастливый случай, маленькая деталь, которая сдвинет расследование с мертвой точки. Именно с таких мелочей – если сыщик достаточно терпелив и наблюдателен – начинает распутываться клубок.

* * *

Щелк.

3.19.

Маквей поднялся с кресла и плюхнулся на кровать. Вот уже и утро пятницы. А что было в четверг? В голове все путалось. Ну и паршивая же у него работенка, да и платят гроши. Полицейским вообще платят мало.

Возможно, замороженная голова куда-то и выведет. В отличие от версии с Полом Осборном. Симпатичный парень, чем-то сильно расстроенный, да еще влюбленный. Надо же – поехать на конференцию и втюриться в подружку премьер-министра.

Маквей уже хотел выключить свет, но тут его взгляд упал на залепленные грязью туфли, что валялись под столом. Непорядок. Он, кряхтя, вылез из кровати, подобрал туфли и отнес их в ванную.

* * *

Щелк.

3.24.

Маквей забрался под одеяло, выключил свет, взбил подушку.

Если бы Джуди была жива, он взял бы ее с собой. Ведь они нигде не были, только один раз в семьдесят пятом прокатились на Гавайи. Две недели там провели. Поездка в Европу стоила слишком дорого. А на этот раз за билеты платил Интерпол. Конечно, не первым классом, но разве в этом дело?

* * *

Щелк.

3.26.

– Грязь! – ахнул Маквей и сел на кровати. Включил свет, откинул одеяло, бросился в ванную. Подобрал туфлю, повертел и так, и этак. Повторил ту же операцию со второй. Засохшая грязь была серой, даже скорее черной. А на кроссовках Осборна застыла красная глина.

Глава 29

Поезд «Париж – Марсель» выехал с Лионского вокзала. Мишель Канарак посмотрела на часы. 6.54 утра. Из багажа у нее была с собой только сумка через плечо. Через пятнадцать минут после того, как Мишель увидела под окном белый «ситроен», ее в квартире уже не было – побросала в сумку то, что подвернулось под руку, взяла такси, на вокзале купила билет второго класса. Придется просидеть в поезде девять часов, ну и наплевать!

Ничего ей от него не нужно, даже ребенка, так любовно зачатого восемь недель назад. Внезапность случившегося совершенно раздавила ее. Это было как гром среди ясного неба.

Поезд набрал скорость, и замелькали кварталы Парижа. Всего сутки назад мир Мишель был полон счастья и тепла. Беременность приносила ей все больше и больше радости. А когда Анри сказал о поездке в Руан и о новом филиале, Мишель решила, что мужа ждет повышение по службе. Все было так прекрасно, и вот ничего не осталось. Какая же она дура! Он все время подло ее обманывал. А ведь она чувствовала, какую власть над мужем имеет эта сука Агнес. Чувствовала, но отказывалась видеть. Сама во всем виновата. Какая нормальная жена потерпела бы, чтобы чужая, незамужняя баба, пусть даже уродина, каждый день возила мужа на работу! А Анри, подлец, все уверял: «Агнес – старая подруга. Что у меня может быть с такой каргой?»

Он называл ее «любимая». Убить бы его, сукина сына. Мишель сейчас, не дрогнув, прикончила бы их обоих.

Городской пейзаж за окном сменился сельским. Мимо с грохотом пронесся встречный поезд. Мишель никогда не вернется в Париж. С Анри покончено, и с прежним миром тоже. Навсегда. Сестра должна понять ее. Как он сказал? «Возьми девичью фамилию».

Так она и сделает. Вот только найдет работу, накопит денег на адвоката. Мишель закрыла глаза и стала слушать перестук колес. Поезд мчался на юг. Сегодня седьмое октября. Через месяц и два дня исполнилась бы восьмая годовщина их свадьбы.

* * *