Послушная жена

Мама везде искала возможность заработать. Что-нибудь починить, смастерить, обменять… так она выживала, частенько отыскивая вещи на помойках, а потом пытаясь продать на барахолке. К сожалению, новый дом обрела только одна старая швейная машинка, а, например, трехногая табуретка, шезлонг и меховая подушка так и прижились у нее в квартире.

– Хотелось бы мне увидеть лицо Анны, вздумай мы устроить здесь хостел. Скажи, тебе хватает на жизнь после нашего отъезда? У меня кое-что припасено, если нужно.

– Да успокойся, милая. Обойдусь без твоих денег. Я нашла новую работу: присматриваю за одной несчастной старушкой, которая думает, что за ней скоро придут немцы, и упорно прячет драгоценности в банке с крупой. На днях утром у меня микроволновка чуть не взорвалась, потому что в каше оказались ее серьги.

Дай бог здоровья мамочке. У нее всегда находилась в запасе маленькая история или приключение, которыми непременно следовало поделиться. Благодарные клиенты нахваливали ее знакомым, и маму постоянно приглашали ухаживать за теми, на кого у родственников не хватало времени.

– Как там Нико? Ты уже привыкла к супружеству? А он привык к новой женушке? – Мама хрипловато рассмеялась, подкрепив шутку кашлем любительницы «Бенсон и Хеджес»[6]

.

Я не стала утаивать от нее слов Анны.

– Вот ведь чертова старая кошелка. Ну надо же, «потащила к алтарю». Да ему с тобой повезло, доченька. Надеюсь, ты объяснила свекрухе, что у тебя за спиной три поколения матерей-одиночек. Подумаешь, гребаная семейка Фаринелли полвека торчит на своей авеню! Да Паркеры уже более шестидесяти лет обитают в муниципальном районе Малберри-Тауэрс, не нуждаясь ни в каких мужьях. – И она победоносно откинулась на спинку стула, словно убедительно доказала полную несостоятельность Анны. Надо отдать должное, убеждать мама умела, хотя ее аргументы противоречили всем законами логики.

Пришлось рассмеяться:

– Вряд ли Анне понравится, что женщины нашей семьи исторически неспособны заполучить мужа.

Мамино лицо смягчилось.

– Но ты-то все-таки смогла, милая, и я этому рада. Нико хороший парень. Немного навороченный по части вкусов в еде, но для макаронника неплох.

Мама еще не оправилась от того единственного случая, когда Нико пригласил ее сюда на ужин и подал крохотных трехнедельных цыплят. Потом всю дорогу домой она бурно сокрушалась, что по цене одного такого «мелкого костлявого пушистика» могла бы в супермаркете купить четырех «нормальных курочек».

– Нико родился здесь, мама. Он британец, а не итальянец.

– Ой, да как скажешь. Лишь бы ты была счастлива. – Она замолчала, прищурившись. – Ведь ты счастлива, да?

Я сделала глубокий вдох, изо всех сил пытаясь сохранять серьезность, чтобы мама не подумала, будто я утратила паркеровскую выдержку и совершенно раскисла, заполучив штамп в паспорте.

– Конечно, счастлива! Нико замечательный. Осталось только победить остальную здешнюю мафию, и мы дружно ускачем в закат на маленьких упитанных пони.

– Ох, детка. Поначалу всегда трудно. – Мама погладила меня по руке. – Франческа, бедняжка, всего пару лет как лишилась мамы, да и до этого Кейтлин почти год болела. Несладко для малютки в таком возрасте. Дай ей время. Она придет в себя.

– Надеюсь, так и будет, – кивнула я.

– И не мучайся ты из-за этой Анны, – фыркнула мама. – Мадам готова по любому поводу страдать да руки заламывать, а вот нет чтобы рукава закатать да блевотину вычистить. Пороху-то и не хватает. Да и от другой невестки, как ее там, Лары, помощи кот наплакал. Скинула больную на меня, а сама только и пообещала Кейтлин, что с Франческой, дескать, все будет в порядке, можешь почить с миром.

Мне стало стыдно, что я дернулась, услышав, как мама при знакомстве назвала Анну «голубушка», что стеснялась маминых лишних килограммов и ее хмурого взгляда из-под полей шерстяной шляпы, которая ее старила. Доброта, практичность и стойкость гораздо дороже умения ловко повязывать шарф.

– Неужели Нико действительно был так безутешен? – Едва вопрос слетел с языка, как мне захотелось взять его обратно.

– Не забивай себе голову вопросом, кого он любил сильнее, Мэгс, – нахмурилась мама. – Сейчас Нико точно любит тебя. В конце концов, ему действительно нелегко пришлось. Да и всем им. Она ведь была так молода. Но Нико во многом полагался на брата, а Массимо постоянно его навещал и поддерживал. Я даже почувствовала себя виноватой, что у тебя не останется ни брата, ни сестры, когда меня не станет.

– О боже, мама, вот только не начинай!

Я закрыла тему, сунув голову в холодильник в поисках овощей для супа. Вскоре мы принялись дружно чистить и резать, а Сэм вертелся рядом, рассказывая бабушке, как играет за вратаря в школьной футбольной команде, как Нико собирается отвести его на настоящий матч, как ему нравится ходить в школу, к которой теперь мы жили ближе.

Когда суп забулькал, я накрыла на стол, гадая, не упадет ли Анна в обморок, если я подложу под тарелки бумажные салфетки, а не льняные. Мама намазывала маслом булочки, а Сэм в подробностях описывал ей гоночные машинки из игрушечного набора Сандро: