Посмотри на меня

Наш босс ведет себя не слишком начальственно, нам просто нравится так ее называть. На самом деле она относится к числу самых приятных людей, каких только можно встретить в жизни. Ей действительно известно все – все, что необходимо знать о том, как быть лучшим другом. Она терпелива и заботлива, слушает и слышит все, что люди недоговаривают. Ее зовут Опал, и она прекрасна. Она вплыла в комнату в фиолетовой мантии, ее косички были завязаны в небольшой хвост, который спускался на спину. При каждом движении у нее в волосах сверкали блестящие бусинки. Кроме того, в волосы, наподобие диадемы, были вплетены ромашки, они же украшали шею и запястья, на носу были круглые очки с фиолетовыми стеклами, а ее ослепительная улыбка могла бы привести корабли к берегу в непроглядной тьме.

– Милые ромашки, Опал, – тихо сказала сидящая рядом со мной Гортензия.

– Спасибо, Гортензия. – Она улыбнулась. – Мы с маленькой Тарой сплели это недавно у нее в саду. Ты сегодня выглядишь очень нарядно. Какой красивый цвет!

Гортензия просияла. Как и я, она была лучшим другом уже целую вечность, но на вид одного возраста с Люком. Маленького роста, со светлыми волосами, которые сегодня были уложены тугими кудряшками, с тихим голосом и большими голубыми глазами. Сегодня на ней был желтый сарафан, а волосы украшены желтыми ленточками ему в тон. Она сидела на деревянном стульчике ручной работы и болтала ногами в блестящих белых туфельках. Этот стул всегда напоминал мне о Гензеле и Гретель – желтый, с нарисованными конфетами, пряниками и сердечками.

– Спасибо, Опал. – Гортензия слегка покраснела. – После собрания я со своей новой лучшей подругой иду на чаепитие.

– Да? – Опал изумленно подняла брови. – Очень хорошо. И где же оно будет?

– В саду за домом. Вчера на день рождения ей подарили чайный сервиз, – ответила Гортензия.

– Чудесно. Как идут дела с маленькой Мейв?

– Ничего, спасибо. – Гортензия уперлась взглядом в колени.

Остальные перестали шуметь, все внимание было приковано к Опал и Гортензии. Опал была не из тех, кто просит всех замолчать, чтобы начать собрание. Она всегда тихо начинала его без объявления, зная, что остальные вскоре прекратят разговоры и постепенно успокоятся. Она говорила, что людям просто нужно время и тогда они почти всё смогут решить сами.

Опал смотрела, как Гортензия теребит ленточку на платье.

– Гортензия, Мейв все еще тобой командует?

Гортензия кивнула с грустным видом:

– Она постоянно командует, говорит, что мне делать, а что нет, а когда ломает игрушки и другие вещи и родители начинают ее ругать, она все сваливает на меня.

Покачиваясь в кресле и не отрываясь от вязания, Оливия, самый немолодой наш лучший друг, громко выразила свое неодобрение.

– Ты же знаешь, почему Мейв так себя ведет, верно, Гортензия? – мягко спросила Опал.

Гортензия кивнула.

– Именно мое присутствие дает ей возможность покомандовать, и она копирует поведение своих родителей. Я понимаю, почему она так поступает и что это очень важно для нее, однако меня огорчает, что это повторяется изо дня в день.

Все согласно закивали. Все мы когда-то находились в положении Гортензии. Большинство детей любит командовать нами, как будто это их единственная возможность проявить себя, не рискуя нажить неприятности.

– Гортензия, ну ты же знаешь, что осталось совсем немного и она перестанет так себя вести, – ободряюще сказала Опал, и Гортензия кивнула, тряхнув кудряшками.

– Бобби! – Опал повернулась к сидевшему на скейтборде маленькому мальчику в повернутой козырьком назад кепке, который слушал разговор, перекатываясь взад и вперед. Услышав свое имя, он остановился. – Тебе следует прекратить играть с маленьким Энтони в компьютерные игры. Ты ведь знаешь, почему?

Мальчик с ангельским личиком кивнул и заговорил совсем не детским голосом, хотя и выглядел на шесть лет:

– Потому что Энтони всего три и он еще мал для гендерных игр. Ему нужно играть с универсальными игрушками, которыми он сам может управлять. Слишком большое количество других игрушек может задержать его развитие.

– А с чем, по-твоему, вам нужно играть? – спросила Опал.

– Мы будем играть… ну, в общем-то, с чем угодно: будем сами придумывать игры или использовать коробки, кастрюльки или рулончики от туалетной бумаги.

Его последние слова вызвали всеобщий смех. Рулончики от туалетной бумаги – мои самые любимые. Из них так много всего можно сделать.

– Отлично, Бобби. Просто помни об этом, когда Энтони снова попробует заставить тебя играть на компьютере. Как Томми… – Она умолкла, оглядывая комнату. – Кстати, а где Томми?

– Простите за опоздание, – раздался громкий голос у двери. Томми влетел в комнату, подергивая плечами и размахивая руками, как будто был лет на пятьдесят старше. Лицо чем-то вымазано, на коленях пятна от травы, а локти покрыты царапинами и засохшей грязью. Громко отдуваясь, он плюхнулся на набитую сушеными бобами подушку.

Опал засмеялась:

– Добро пожаловать, Томми. Ты был занят?

– Ага, – нахально ответил Томми. – Мы с Джонни были в парке, копали червей. – И он вытер мокрый нос рукой.