Посмотри в лицо смерти

Многие заводские девушки заглядывались на Василька, но он глаз не сводил с Розы. Ну и, знамо дело, слюбились они. Карл Иваныч дочь в строгости держал, поэтому влюблённые стали встречаться по-тихому, гулять там, где никто их не увидит. Но добрая весть на улите едет, а злая молва на крыльях летит. Прознал про дочкину любовь Карл Иваныч, прознал и чуть рассудка не лишился. Перво-наперво посадил он Розу под замок, потом велел доставить к нему Василька. Однако, пока дворовые искали пастуха, приказчик чуть остыл, жадность в нём взыграла. Запороть-то наглеца до смерти дело не хитрое, а вот какую пользу он сможет из этого извлечь? Думал-думал и придумал.

Вскорости привели Василька. Бледного как снег парня поставили перед Карлом Иванычем. А тот глядит весело, скалит зубы по-волчьи и говорит шуткой:

– Ты что же это, нищеброд, на девичью красу даром глаза пялишь? За погляд-то ведь деньги берут. Иди-ка поближе. Поговорим маленько.

Ну, уселись они за стол. Карл Иваныч всё скалится:

– Вот что я решиль. Найдёшь мне золотую жилу – отдам за тебя дочь, а не найдёшь – быть тебе битым. Даю три дня. Потом не взыщи – шкуру спущу. А Розу замуж выдам за купца. Пшёль!

Выскочил от приказчика Василёк ни жив ни мёртв. Где же искать ему золотую жилу? Тут-то и вспомнил он про Чертовку да скорее к лесной старушке. Так и так, обсказал ей Василёк условие Карла Иваныча. Та и призадумалась. Василёк тоже молчком сидел, на цветки, корешки да травы таращился, что по всей избёнке навешены. Сам же их собирал.

Вдруг Чертовка проскрипела:

– Гляжу, не сладко тебе, дитёнок, житьишко-то задалось. Открытые цветы тут не помогут. Тебе нужен неоткрытый цветок. Слыхал про папору?

– Нет, бабушка.

– Папора – цветок колдовской. Он знает, где золотые самородки в земле лежат. Клады им открывают. Цветёт папора на Иванов день и всего один миг. Нужно успеть сорвать, пока черти не помешали. Сорвал, спрятал за пазуху и беги без оглядки.

Взмолился Василёк:

– Ты ведь, бабушка, всякий цветок в наших местах знаешь. Подскажи, где же мне папору искать? Ведь Иванов-то день как раз завтра!

– Ищи в траве на берегу реки.

– Как же я пойму, что это колдовской цветок?

– Увидишь – поймёшь. Но запомни, для человека он вредный.

– Чем вредный-то?

– Этого я и сама не знаю. Так моя прабабушка сказывала.

Вот на другой день к вечеру отправился Василёк к реке. По дороге насобирал целый веник листков да цветков, но всё больше из объеди: багульник да черемицу, омег да дурман-цветок, да резунов всяких.

Всю ночь ползал Василёк по берегу, рвал траву, искал колдовской цветок. Целое поле выполол руками, а всё напрасно. Лишь когда наступило утро, увидел Василёк посреди голой земли куст в половину своего роста. Куст был покрыт золотистыми бутонами в виде подков. Это взошла папора, указывающая, где золото родится.

Кинулся к кусту Василёк, не помня себя от радости, протянул уж было руки к нему, но то ли сам споткнулся, то ли нечистый ножку подставил, а только упал Василёк. Протёр запорошенные пылью глаза, проморгался, глядь – нет папоры! Не успел!

Вдругорядь отправился Василёк к Чертовке. А та уж знала о его беде. Сначала-то выбранила его, конечно. Потом сменила гнев на милость. Всё же Василёк много ей сноровлял. Проскрипела с укоризной:

– Осталось у тебя два дня, непутёвый. Папору ты проворонил, значит придётся Манючку использовать.

Проскрипела и достаёт из-за печки особенное существо – червяка в виде подковы с присосками.

– Зачем же мне этот урод, бабушка?

– Экой ты, дитёнок, бестолковый! Это манючный червь. Он тебе что хошь под землёй найдёт. Ну, всё как есть – золото, платину, самоцветы. Пустишь его ползать, а он там, где клад закопан, радужным цветом нальётся.

Не теряя времени, поспешил Василёк подальше в лес, шёл пока смеркаться не стало, наконец, выбрал поляну пошире, положил Манючку на землю. Сам сел рядом и наладился ждать, хоть и умаялся – ночь же не спал – когда диковинный червяк золотую жилу отыщет. Пока ждал, соскучился, прилёг на мягкую травку да незаметно для себя и заснул. И приснился Васильку удивительный сон. Будто стоит он на поляне, дивится. Под ногами его трава колышется золотая, тонёхонько позванивая. В золотой траве цветы растут каменные – лазоревые, зелёные, белые, чёрные, красные… ну всякие. Которые из мрамора, которые из малахита, которые из змеевика-камня. Над цветами козявки разные огоньками сверкают, трепыхаются, как пляшут. Диво дивное, чудо чудное!