Посмотри в мои глаза

На стойке ресепшен в отеле он называет фамилию и просит ключ немедленно, обещая завершить все формальности позднее. В его голосе сквозит нетерпение. Плевать, как это выглядит со стороны. Я хочу его не меньше, чтобы обращать внимание на людей, которые мне совершенно неинтересны.

Не выпуская моей ладони, он тянет меня за собой к лестнице на второй этаж, к номеру, который встречает нас тишиной и темнотой.

Втолкнув меня внутрь, захлопывает за нами дверь, отрезая от окружающего мира.

С моих губ срывается стон, заглушенный его ртом. Резким, жадным. Очень собственническим. Жажда власти и нежность сочетаются в его действиях так совершенно, что я уже ощущаю себя безвозвратно потерянной. Запах его кожи, движение и вкус его губ, дразнящая игра языка. Ответной реакцией моего тела становится резкая волна жара, парализующая мое чувство самосохранения, уводящая от реальности, пьянящая голову и чувства.

Не размыкая губ, Кирилл увлекает нас по коридору к кровати. Не теряет времени на прелюдию. В движениях его дрожащих рук столько нетерпения и жажды. Это не похоже на холодную и расчетливую игру в его квартире, когда он довел меня до оргазма прикосновениями пальцев. Сейчас я ощущаю ту близость, которая когда-то была между нами, и чувствую, что и он ощущает ее тоже.

Первый звонок его телефона едва достигает моего слуха. Я регистрирую его где-то на задворках сознания, но Кирилл не обращает на него никакого внимания, продолжая целовать меня, поэтому и я не хочу. Страстно отвечаю на его порывы. Впиваюсь пальцами в его плечи, вдыхаю его аромат, коллекционируя на будущее запах его тела. Послушно поднимаю руки, когда он нетерпеливо пытается стянуть с меня поло. Задыхаюсь, когда он спускает с плеч бретели лифчика и оголяет мою грудь.

Замолкнув на мгновение, телефон разражается новым звонком. Настойчивым. Наглым.

С губ Кирилла срывается приглушенное ругательство. Поднявшись на руках, он берет с тумбочки телефон.

– Слушаю, – говорит отрывисто. – Если это не срочно, я перезвоню.

Но собеседник на другом конце провода явно не готов его отпустить. Кирилл хмурится. Слушает внимательно.

– Я видел ее пятнадцать минут назад. О чем ты говоришь?

Я вдруг отчетливо понимаю, о ком ведется разговор. Закрываю глаза, пока Кирилл слушает, что говорит его собеседник.

– Хорошо. Позвоню позже.

Нажав на отбой, он резко и тяжело вздыхает.

– С Кристиной сложности. Мне надо уйти, – говорит он отрывисто.

К ней. Ему надо уйти к ней. Хотя он все еще находится рядом со мной, я понимаю, что мысленно он уже не со мной, а где-то далеко. И чувствую бессилие из-за того, что ничего не могу с этим поделать. Жгучие языки ревности уже достигают моего сердца. Я вдруг невпопад думаю о том, как чувствовал себя Кирилл пять лет назад, когда я по звонку уходила от него к Роману. К черту. Я не могу и не буду сравнивать. Тогда был вопрос жизни и смерти… Сейчас… Сейчас не так.

Меня бьет крупная дрожь: я все еще возбуждена, все еще во власти наваждения. Понимаю, что мне нужно прикрыться, но руки так сильно трясутся, что я даже не могу захватить бретели бюстгальтера. Сдавшись, я просто прижимаю к груди поло, которое сиротливо лежит тут же на кровати, и наблюдаю, как Кирилл натягивает через голову одежду.

– Я все решу и вернусь.

Умом понимаю, что этими словами он хочет меня успокоить, но они производят совершенно обратный эффект. Я ощущаю ярость, которая волной накатывает на меня.

– Не торопись. – Оцепенение спало, горечь и гнев, напротив, будто ожили от летаргического сна. – Это больше не повторится.

– Что именно? – Теперь в его голосе звучат надменные ноты.

Наши глаза сталкиваются. Тишина окутывает нас. Тягучее и тяжелое молчание, которое буквально искрится от напряжения.

– Все. Ты сказал, что я должна хотеть. Больше не хочу.

Это ложь. Ложь, которая даже не является для него секретом. Но мне хочется ударить его побольнее в ответ на ту боль, которую причиняет мне его решение пойти к ней, когда мы были так близки. Кирилл явно злится. На щеке у него подергивается мускул, глаза из теплых и искрящихся становятся холодными и жесткими, но голос остается спокойным.

– Как скажешь.

Глава 24

Давно стемнело, из бара на берегу через открытое окно доносятся звуки лирической музыки и монотонный цокот сверчков. Вроде бы умиротворяющая обстановка, но я как на иголках. Кирилла нет уже целый час, в который я, как побитая собачонка, сижу в номере, не рискуя выбраться из своего укрытия. Все жду, что он вернется, и одновременно этого боюсь. И все долгие шестьдесят минут ощущаю страшное внутреннее напряжение, которое не покидает, а лишь усиливается с течением времени.

После того как он ушел, демонстративно хлопнув дверью, я умылась, с мылом вымыла руки и почистила зубы гостевым набором, но запах и вкус Гордеева не отпускает меня до сих пор. Они как невыносимый зуд, как лихорадка, от которой невозможно излечиться. Вот и сейчас прижимаю ладонь ко рту и сразу же жадно тяну носом воздух – пальцы пахнут древесной свежестью и мужчиной. Единственным, на которого так остро реагируют рецепторы обоняния в моем организме.