Пособники. Исследования и материалы по истории отечественного коллаборационизма

Подобного рода мероприятия НСТПР проводила и в других белорусских городах, в том числе, в Минске. Партийную организацию здесь, по предложению Хомутова, возглавил Дмитрий Петрович Кончаловский (1878–1952). Некогда он был профессором историко-филологического факультета МГУ, в 1920-е и 1930-е гг. преподавал древнюю историю, латынь и немецкий в различных высших учебных заведениях, выпустил несколько научных трудов. Тем не менее, к советской власти Кончаловский относился с неприязнью, и когда началась война — специально выехал на свою дачу под Можайском, чтобы дождаться оккупантов.

В 1941–1944 гг. он под псевдонимом «Сошальский» работал преподавателем в Смоленске, часто выступал на различных пропагандистских мероприятиях, публиковался в оккупационной прессе, был редактором «педагогического» журнала «Школа и воспитание»[188]. Немецких солдат он именовал «рыцарями света, ведущими священный бой с исчадиями ада», а на открытии одной из смоленских школ обратился к школьникам со следующими словами: «Разрешите пожелать Вам счастья на той дороге, по которой повела нас могучая, сильная Германия. Большевизм принес много зла и детям, и воспитателям. Вперед, дети. Будем работать с жаром! Не посрамим себя и русский народ!»[189]

.

В самом начале весны 1944 г. Сошальский-Кончаловский вступил в НСТПР. А. Даллин пишет: «С марта по май 1944 г. — Минский филиал партии завербовал в свои ряды несколько десятков человек… За весь период прошло только два открытых заседания, каждое с участием около пятнадцати партийцев. В их числе было несколько бывших военнопленных, несколько дам из высшего общества, два или три журналиста, а также русские сотрудники местных немецких учреждений»[190]. На одном из указанных собраний, которое посетил и Хомутов, Сошальский заявил, среди прочего: «Нами заложен первый камень того большого здания, которое мы должны построить, — на это воля народа нашего. Пусть контуры этого великолепного здания и не совсем отчетливо рисуются некоторым из нас, но план его построения мы знаем… С Богом. К делу!»

[191].

После войны Сошальский-Кончаловский — под псевдонимом Д. Степанов — описал деятельность своего филиала в тексте «История Российской Национал-Социалистической Партии в Минске (февраль — май 1944 г.)». Среди прочего он указывал: «Вступлению С[ошаль]ского в партию предшествовала его короткая встреча с Каминским в Минске. Через К[аминск]ого С[ошальск]ий вошел в контакт с местным отделом гестапо, ибо именно от этого учреждения зависело предоставить партии “Дом” и типографские возможности для печатания прокламаций, бюллетеней, программы и проч. … Содействие, оказанное партии, ограничилось предоставлением ей собственного помещения в виде небольшого одноэтажного дома на одной из окраинных улиц Минска… Еще раз гестапо оказало содействие партии разрешением ей устроить благотворительный концерт и воспользоваться для этого зданием Минского городского театра… В остальном отношение гестапо к партии ограничилось надзором и, по-видимому, бдительной слежкой за тем, чтобы деятельность прямо или косвенно не повернулась против немцев»[192]

.

Весной 1944 г. Сошальский и Хомутов встретились с лидерами белорусских коллаборационистов, в том числе, с Р.К. Островским (1887–1976), однако все надежды на дальнейшее сотрудничество с ними ни к чему не привели[193].

В интервью, которое Сошальский-Кончаловский дал в рамках Гарвардского проекта, он заявил: «Каминский был авантюристом, глупым и самовлюбленным, чванливым, политически безграмотным, форменным бандитом. Ему… особо не было дела до немцев… Многие понимали, что его относительная автономия существует лишь пока он эффективно воюет с партизанами. В свою очередь, немцы позволяли его людям грабить вволю, что настраивало население против него. В среде его офицеров были попытки найти другого лидера, но в тех условиях их планы были несбыточны. Его партия была игрушкой, не более. НТС контактировал с Каминским через Хомутова. В целом солидаристы вели себя как скрытные представители высшего сословия»[194]. Не жаловал бывший «минский гауляйтер» и военнослужащих РОНА: «Офицеры дивизии, в большинстве бывшие красноармейцы, поражали своей некультурностью, некоторые из них… заявили о себе криминальными подвигами. Самый интеллигентный из их состава, кап[итан] Бокшанский, бывший по словам Х[омутов]а самой положительной личностью в Центральном Комитете, страдал запоем»[195].